Холодно и зыбко. Ноябрь. Я снова промок. Как я устал! Устал делить еду с помойными котами, устал ждать подставы на каждом шагу. От всего. Озираться на каждый шорох. На моих боках ссадины, правое ухо порвано и на носу шрам. Память о том, что нужно драться, рвать в клочья - взбивать молоко. Память о том, что я безродного племени всегда мусолит глаза. Не могу развидеть этот треклятый шрам на носу.
  Сегодня я снова ужинал мусором. Отвратительный запах, от которого первое время тянуло блевать, теперь почти не имеет надо мной такого эффекта. Скорее потому, что я смирился, чем по какой-либо другой причине. Не могу сказать, что это было: похоже на старый салат, какую-то кашу и кости. И на том спасибо. Не уверен, что это кости. Мимо проходил какой-то мужчина и погнал меня прочь. Он приходил выкидывать мусор. Он часто сюда приходит. Это его территория. Это всё его территория. Это всё их территория! Иначе как объяснить то, что наших забирают по одному? Крик, ругань, лай - я видел этих белых двуногих дьяволов, они тогда забрали Сэма на своем белом катафалке. Он обещал вернуться, но уже тогда я знал, что оттуда не возвращаются.
  Я не убежал далеко от отвратительного живительного оазиса в чёрном полиэтилене. Отошел ровно настолько, чтобы мужчине было лень меня погнать дальше, но подойти я бы мог довольно быстро. И я почти рискнул, пока не подошла женщина с чёрным алабаем. Я хорошо знал этого пса. Он меня предал и подрал мне шкуру, сучий потрох. Гад! - я, оказалось, не сдержался, крикнул. Мордор(так звали знакомого) остервенел в два счёта, о, я знаю, как он это умеет. Зря. зря. зрязрязрязряяя... Если я приму бой - исход ясен. Да катись этот бес в Тартарары! Он мне что-то кричал, он неистово заливался злым раскатистым смехом. Мне хотелось лишь плакать и сетовать на судьбу.
  Ноги мои были всегда быстры, за что им большое спасибо. Они - мои "не" кормильцы, - привели меня дальше, в трущебы, завели в разваленное помещение завода. Тут обычно тусуются бездомные - славные парни и девчонки, если подумать. Среди них много милых людей. Милых к таким как я - бездомным псам. И я подошёл к горящей бочке. Так редко какая собака подходит. Снежинки, кружась, оседали на бетонные плиты. Потолок здесь был кое-где, так что им можно. Я улыбнулся. На душе все еще свернулась комком тревога.
- Гамлет! - меня окликнул женский, такой знакомый голос. Я резко развернулся, силился понять, откуда он доносился. Сердце колотилось всё быстрее. И я расстроился. Видимо, снова послышалось. Мою голову посещают безрадостные мысли. Стеклянный взор карих, почти янтарных глаз устремляется куда-то в пол.
- Гамлет?

Я поднимаю взгляд и улыбаюсь. Это пришел он - Меркуцио.
- Теперь всё хорошо, мой славный друг.
Я подходу к нему близко и приобнимаю, насколько это возможно. С ним рядом теплее. Я вспоминаю мать, но гоню эти образы прочь. Я давно их гнал и принимать не собираюсь. Пусть катиться к Мордору, конечно. С появлением маламута, спокойствие заходит в душу, застилает раскладушку и остается жить. Внезапно срывается искренность с уст:
- Я так устал... - произношу это всё в тот же черно-белый мех. У меня такого нет и подавно, пусть в наличии гордый намёк на пушистость. Меня моя шкура редко спасает. Как сегодня не спасла. Благо, тут ветра нет.
- Как день прошёл, др..? - спрашиваю я, дабы заполнить тишину, - Что нового на Южных границах города?
Обычно я бывал на Южных границах. Обычно я бывал везде, а потом трещал часами и рассказывал глупые шутки. Но это было, пока меня не научили молчать. Это было до Рогио и шайки Проклятых(подумать только: эти гады сами так себя называют!). Тогда мы прекратили с Меркуцио общаться. Жаль, наверное, но что бы он сделал в своих снегах? Гад я, цены мне нет. Думаю, как друга эксплуатировать. Плюю на мысли.
- Хэй, друг, слышишь? Спасибо...