Я сижу, расслабленно, откинувшись на спинку и из-за края бокала наблюдаю за ангелом. Что привело его сюда? Желание утвердиться в своей вере или разочароваться в ней? Желание уйти отсюда, зная, что он навсегда останется моим врагом, не смотря на все приведенные мной доводы, или остаться со мной, возненавидев нашего Отца. Ненависть. Есть ли смысл в том, чтобы две сущности, столь возвышенные, неземные и бессмертные растрачивали свои силы на это людское чувство? Я бы этого не хотел. Ненависть не нужна мне. Возможно, она нужна Змию, но Змий, как и Бог далеки от земли, от смертных существ, куда дальше, чем мы. Они все еще представляют свою войну как войну, битву за власть и беспрекословное подчинение всего человечества. Тогда как у нас с ангелами как ни странно, миссия одна: показать. Показать свою сторону, свое видение, и дать выбор. Выбор, за который карать людей уже не нам.
Слышу скрип зубов. Или мне показалось? Нет, определенно это было. О чем же ты думаешь сейчас? О том, как все оказывается несовершенно устроенно этими совершенными существами, которые являются создателями нашими и всего сущего? Что же, милый ангел, в том есть своя логика. Чем дальше власть, тем меньше она имеет представления о том, что на самом деле происходит и о том, как это изменить. Да, и не стремится она. Первичный бульон, о котором говорят ученые этого мира еще не перекипел на самом деле, он здесь, вокруг нас. Именно на земле люди эволюционируют, и только после смерти могут стать чем-то более развитым. И здесь, в принципе, уже нет разницы между Адом и Раем.
Ловлю себя на том, что хочу взять ангела за руку, но вместо этого лишь сжимаю пальцы на бокале и рассуждаю о том, к чему это могло бы привести. Посмотрит ли она на меня с робкой надеждой или отдернет руку с презрением, поняв, что именно сейчас нужно уходить? Пронзенная током моего прикосновения, поймет ли она, что я близок ей? Или, что чужд? Надо будет обязательно попробовать в конце разговора.
- Разум дарован Змием.
Улыбаюсь.
- Ты так считаешь? Но, подумай, разве существо неразумное изначально могло бы дать имена птицам, зверям и каждой твари земной? Кроме того, разве не по образу и подобию Господь сотворил человека?
Молча наслаждаюсь голосом ангела. Да, петь - это у них в крови. Даже такая, весьма простая земная песня отдает небесными хорами. И все-таки, много ли человек, написавший ее, мог знать о сотворении мира? Особенно, если учесть, что их книги Божии переписывались несчетное количество раз, всякий так, как было угодно правителям.
- Ты ошибаешься. У человека был разум. Он был разумен по-своему. Змий лишь дал ему право выбора, чего не давал Господь. Господь считал, что созданные по образу и подобию его люди будут беспрекословно его слушаться, он думал, что станет для них всемогущим правителем, чьи приказы не подлежат сомнению. Но, именно в человеческом разуме Змий смог посеять сомнение и его смог смутить. Не будь разума - не было бы и сомнений.
Слушаю дальше. Чувствую легкое удовлетворение. От чего? От комплиментов? О, дорогой ангел, почему ты решил, что я прекраснее прочих? Но в чем-то ты прав, я действительно проклинал Творца, проклинал за отнятые крылья, за то, что он был так слеп к своим детям: и к нам, и к людям. За то, что он так хотел удержаться на своем престоле, что забыл дарить то единственное, что должен дарить родитель своим детям - любовь. За то, что он вел себя как последний деспот, не жертвуя для детей ничем, но требуя жертв от них, требуя вечной вины и вечного искупления. За то, что Господу не так уж и свойственно прощение, если говорить о прощении искреннем. Скорее снисхождение к тем, кто в жизни земной проникся своей ролью ничтожной букашки, либо сделал это после, раскаявшись у Врат. Снисходить Господь умеет, но давно разучился любить. Может быть, предательство детей глубоко ранило его в сердце, но предательство им детей ранит еще глубже, ибо они слабы, а он силен и он родитель, и он мог поступить по-другому, но не стал. Скажи, Господь, много ли земных родителей изгоняют своих детей из дома даже после серьезных проступков? Наверное, те, кто поступают так, угодны тебе больше, чем те, кто умеет объяснять и прощать, и принимать созданий своих со всеми их ошибками, ибо это их создания, и они чувствуют себя в ответе за них, и силой разума своего пользуются во благо детям, а не во вред. Ты же вышвырнул их из Рая, отгородился от них, и глух к их мольбам, но требуешь молитв, ибо только валясь в твоих ногах, сумев полюбить тебя таким деспотичным, таким далеким, таким жестоким они могут заслужить себе место у края твоего подола. Вот, чего я не мог понять, Господь. Вот за что проклинал тебя. За две тысячи поколений растерянных детей, живущих в вине и тщетно выпрашивающих твоего прощения. За две тысячи поколений детей, старающихся обратить твое внимание на них любыми способами, от шалостей до истеричных молитв, за две тысячи поколений детей слабых, растерянных, терзаемых твоими муками и муками себе подобных, таких же детей, которые не знают как найти твоего благословения.
И за свои крылья тоже. Но за них меньше. Ибо я знал, на что шел.
- Всего лишь ангел, подчиненный Богу... - повторяю я, задумчиво, - и тебе не хотелось стать кем-то большим? Кем-то свободным? Кем-то, кого нельзя дергать за перья на крыльях как за нитки марионетки? Или ты считаешь, что итак достиг высот?
Коктейль закончился. Я задумчиво гоняю соломинку пальцем.
- Посмотри на этих людей. Каждый из них отважнее тебя и меня, ибо каждый день они делают выбор, хотя даже не видели Его. В силу скромных своих способностей они мечутся, ищут себя и свою душу. И они живы, ангел, больше чем ты или я, потому что они борются. Кому-то из них достает сил даже верить в Отца, хотя самому Отцу они уже и не нужны, особо. Кто-то его даже любит.
Встаю. Мне нужно немного передохнуть и я иду к барной стойке. Заказываю два коктейля. Уж если этот ангел курит, то и выпить со мной не откажется. Беру и ему маргариту тоже, искренне надеясь, что он будет не против. И чувствую спиной, что в баре опять что-то изменилось. Теперь моя очередь скрипеть зубами.
- Мда.. Рай действительно пуст, - бормочу, сквозь плотно сжатые челюсти, - все ангелы здесь.
Он наверняка заметил меня, я почувствовал его, но очень надеюсь, что пронесет. Потому что в противном случае меня может и стошнить от переизбытка Света в этом помещении.
Оглядываться не хочу. Невозмутимо насвистывая возвращаюсь к ангелу, ставлю перед ним коктейль.
- Итак... - получается чуть дергано, - продолжим.
И на заднем плане слышу, как второй ангел делает заказ. Ага, держи карман шире. Если они и разбавляют вино, и ты даже узнаешь об этом, что ты сделаешь?
Пожри меня Змий, он, конечно, идет сюда.
- Люблю ли я своего Отца? - возвращаюсь я к вопросу ангела, - нет. Не люблю. Но и не ненавижу. Он не достоин моих чувств. Он создал меня, как и прочих, это верно, но постоянное служение ему лишь из-за этого напоминает служение деспотичной матери, что один раз родив дитя никак не может выпустить его из под опеки, манипулируя его неблагодарностью. Скажу так - я от него устал. И я не хочу больше испытывать к нему что-то. В конце концов, это я был нужен ему, и потому он создал меня, а не наоборот. И, взрастив меня, он мог бы стать моим другом, но возжелал быть хозяином. А я не хочу быть чьим-то рабом. И не желаю гордиться этим званием. Я выбрал свой путь и пути наши разошлись. Пусть так оно и будет... - я чуть насмешливо улыбнулся, - Аминь.
Трубка, положенная на стол давно затухла. Взмахом ладони я разогнал сизый дым от нее и от сигареты. Тот развеялся, будто бы и не бывало. Конечно, никто не посмел бы сделать нам замечание, да и бар был не настолько респектабельным, чтобы обращать внимание на такую малость и все же, почему бы не поразвлечься, втянув мглу в ладонь?
- Брат? Возможно. А возможно ли, что и Бог и Змий были созданы кем-то другим, не делящим себя на такие материи как Свет и Тьма? Кем-то, кто сумел объять собой все и сделать это гармонично? И теперь этот кто-то смотрит за ними, как они за нами, а мы за людьми? - хитро улыбаюсь. Это уже совсем крамольные мысли. Кто-то был до Господа? Да за это прямиком можно попасть в Ад, если ты еще не там.
Слушаю ангела, все больше хмурясь. Не от того, даже, что земное тело является лишь воплощением, о чем я как-то умудрился забыть, а совсем от другого. Где-то перед последними словами сильно, смаху бью кулаком по столу и почти рычу:
- Да очнись же ты! Как ему удалось вбить в ваши головы эти рабские мысли? Так крепко, что ты только и думаешь, что я должен что-то у тебя отнять? Ты! Ты, ты и только ты сейчас думаешь и решаешь! Я лишь говорю тебе о том, как вижу я, но только ты можешь знать, чего хочется тебе! Слышишь? За это Господь изгнал Адама и Еву из Рая! За то, что они осмелились узнать о другой стороне! За это сослал людей в ссылку на землю - они захотели выбирать! Мне не нужны жертвы, я не утягиваю бедные заблудшие души за собой ехидно похихикивая, они сами выбирают меня. И если ты выберешь - пойдешь со мной. Или вернешься на небо.
Присутствие рядом я почувствовал давно, так и хотелось огрызнуться, спросив, что этот забыл рядом с нашим столиком. Шел, шел и пришел? Или почуял, что здесь может свершиться падение? Отодвигает стул, садится рядом с ангелом. Мне почти плевать. В конце концов, он тоже имеет право высказать свое мнение, так будет даже честнее. Пусть Вархуил освежит в памяти то, от чего, похоже, собирается отказаться. Сам я складываю руки на груди и спокойно встречаю взгляд ангела. Этот посильнее и постарше. Его переубеждать смысла нет, да и не хочется, такие святоши в нашем Аду не нужны, да и не придут они туда.
- Первое вытекает из второго, - отвечаю я, - в ранние времена всякое бывало, но теперь мне больше нравится входить в раскрытые двери, туда, где меня ждут, зовут и машут белым платочком.
Отредактировано Sulmeldir (2018-07-13 21:32:02)
