Если б меня спросили, какое время года я не люблю больше всего, я бы ответил, что зиму.
Для меня она - вовсе не тепло камина, теплый чай и уютная компания. Это кровь. Застывшая морозными льдинками на снегу; еще теплая, медленно запекающаяся на ветру; горячая, моментально окрашивающая в алый не всегда прокипяченную полосу повязки...
Я не помню еще зимы, которая обошлась бы без этого. Снег и лед берут большую дань, нежели солнце и зеленая листва - хотя, казалось бы, летом мои ребята и я сам проводим куда больше времени в "поле". Почему? Ответ прост. До смешного прост. Слишком много нечисти высовывает нос из-под уже самого первого снега. И не всегда с ней можно совладать при помощи ножа или пистолета.
Впрочем, я давно привык хоронить людей. И перестал испытывать по этому поводу что-то, кроме обычного равнодушия - пожимающего плечами и заявляющего, что таков закон жизни. Выживает тот, кто оказался сильнее и прибил монстра, не дав ему прибить себя. Умнее и не полез туда, где этот монстр живет.
Но сегодня ни то, ни то ко мне не относится. И в дело вступает разве что третий пункт.
Везение.
По правде говоря, я бы никогда не сунулся в этот кусок леса зимой. Не идиот. Мне доводилось видеть работу граукена - отвратительное, к слову, зрелище. Даже для меня, который навидался всякого и мог спокойно смотреть на многое... но не на то изуродованное месиво костей, мяса и жил, которое когда-то было моим же бойцом.
Впрочем, сегодня у меня не было иного выхода.
Я покосился на цепочку следов, которую оставлял за собой. Нескоро их заметет, нескоро... небо чистое и ясное, снега сегодня ночью не ожидается. Впрочем, без разницы. Я и без того знал, что те три парня, что шли за мной, уже повернули назад. Едва увидев вытянутый пятипалый след, почти не отпечатавшийся на снегу.
Не дураки. Прекрасно понимают, что шанс получить награду за офицера-ренегата и раньше был невысок, а теперь и вовсе стремится к нулю. Если не к минус бесконечности. По правде говоря, в моем стиле было бы прирезать всех троих и припорошить снежком, не испытывая каких-либо мук совести. Но зная, что только слепой не заметит, где я только что прошел, а в открытый бой я никогда не ввязываюсь...
Еще одна причина, по которой я не люблю это время года.
Пора сматываться.
Я привык говорить сам с собой, создавая хоть какую-то иллюзию общения. Несмотря на то, что давным-давно от этого самого общения отвык. Скорее не так... отучил себя сознательно. Как и от многого, многого другого...
С напоминанием я был полностью согласен. Не стоит испытывать терпение судьбы. Если снежный демон еще не заявил о своем присутствии, то рано или поздно эта бестия объявится, привлеченная чужим запахом. А я был намерен протянуть на этом свете так долго, как только смогу. И сделать столько, сколько сумею.
Огонь бы еще зажечь.
Я был не уверен, что это поможет... но как вариант. Даже варгу не понравится, если его ткнут факелом. Хотя, с граукеном этот фокус провернуть будет сложнее - по этой твари нужно сначала попасть.
Да и в темноте с огнем... я, можно сказать, ослепну и перестану видеть дальше, чем на несколько шагов. Чего очень не хотелось бы. Чем больше ты видишь и чувствуешь, тем больше шанс сохранить контроль над ситуацией.
Я отправил пистолет в кобуру. Удостоверился, что он не вывалится, и вытащил нож. Привычно попробовал пальцем лезвие. Клинком я орудую все-таки быстрее... хотя не сказать, что это мое счастливое оружие. В конце концов, именно нож оставил метину на моем лице. С бонусом в качестве жестокого нервного тика - видимо, что-то срослось не совсем правильно.
Так, ну а теперь...
Помедлив, сворачиваю влево. Не скажу, что прекрасно знаю этот участок леса, но в паре километров отсюда должен был быть заброшенный поселок. Даже если территория граукена там не кончается, то у меня будет крыша над головой. И возможность в случае чего организовать дорогому гостю теплый прием.
С огоньком.
При этой мысли на лице впервые мелькнуло что-то вроде улыбки. Отозвавшейся легкой, тянущей болью в мышцах - до того редко я снимал привычную бесстрастную маску, одну на все случаи жизни. Хотя - почему сразу маску? Я и впрямь был таким. Сумрак. Тень, появляющаяся из ниоткуда и исчезающая в никуда. Убийца, рука которого не дрогнет перед тем, как перерезать чужое горло. И командир, который относится к подчиненным, как к ценному ресурсу - не станет подвергать глупому риску, но и подпускать близко к себе - тоже.
Существо без души, от которой остался только пепел.
Шаг. Снова морозный хруст, с которым ломается тонкая корочка наста под сапогом. Резкий, как звук выстрела, в этой ночной тиши. Плюс монета в копилку моей нелюбви к зиме. Я умел заставить не шуршать листву, но снег ко мне не прислушался еще ни разу.
Ладно. Стоять на одном месте не будешь.
Но через пару шагов снова пришлось остановиться.
Правая сторона лица, изуродованная рубцом, невольно дергается - резко, тянуще. Я напрягаю мышцы, усилием воли заставляя их оставаться в неподвижности, и выдыхаю через сцепленные зубы. Воздух бледным облачком пара просачивается между челюстями.
Дольше всего не удается угомонить глаз - веко само оттягивается к носу, словно стремясь избавиться от попавшей соринки.
Не было еще и дня, чтобы я не проклял того, кто "наградил" меня этой особенностью. Она создает ощущение слабости и неполноценности. Причем для такого, как я - привыкшего все время быть настороже и контролировать ситуацию - это действительно слабость.
Но на сей раз она, похоже, спасла мою шкуру.
Я уловил слабый деревянный скрип - который стопроцентно был бы заглушен снежным хрустом. И вскинул голову как раз вовремя для того, чтобы уловить быстрый промельк белизны в сосновых ветвях.
Сука.
Поздно дергаться.
Я не стал крутиться на месте, выставив перед собой нож. Тварь все равно быстрее. Если я что-то и могу сделать - так это успеть повернуться, когда он прыгнет...
Тело, ориентируясь на какие-то ему одному заметные признаки, среагировало само, с разворота ударив клинком.
Недостаточно быстро. Недостаточно.
Нож вместо горла вонзился куда-то в плечо тощей белой твари, и мы в обнимку рухнули в снег. Граукен сверху. Проклятое лезвие неожиданно застряло - по-видимому, попав между костей... и все, что здесь оставалось - вцепиться зверю в горло, удерживая злобно клацающие длинные челюсти в сантиметре от носа.
Впрочем, если бы еще от этого был толк.
Одна из баек о снежном демоне оказалась правдой - у граукена очень острые когти.

Были ли мысли о том, что все — копец и прочитай быстренько короткую молитву, ибо бывшему спецназовцу рай не светит, а так хоть шанс есть? Да нет. Во-первых, я не верю ни в кого и ни во что. А во-вторых — было не до этого.
Мне как раз удалось снова перехватить нож, продолжающий торчать из нечисти... но попробовать провернуть его, как я намеревался сделать, тварь мне не дала.
Обмякнув почти одновременно с таким знакомым и таким неожиданным звуком.
Выстрела.
Пару секунд я еще сдавливал его глотку — чисто по инерции. Затем из последних сил, какие еще остались в напряженных до предела мышцах, оттолкнул граукена в сторону. Попутно смутно удивившись тому, какой он, оказывается, легкий — игрушка. Смертельная игрушка, свалившаяся на снег рядом и тут же если и не забытая, то отведенная на второй план.
Своя шкура меня заботила куда больше.
Сесть я сейчас точно бы не сел, да и надо сначала оценить повреждения. Судя по боли — тварь живьем содрала кожу со всей передней части туловища. Вместе с мышцами. Вот и проверим...
Рука двигалась едва-едва, но большего мне нужно и не было. Шея, область ключиц... ниже оных под пальцами моментально потеплело. Даже смотреть не надо — кровь.
Отлично.
На самом деле, приятного было мало, но по сравнению с тем, что после такой встречи был шанс остаться с порванными внутренностями — все просто прекрасно. Насколько я мог предположить, когти прошлись по ребрам. Сломано что или нет — без понятия, дышать так и так больно. И холодно. Морозец начинал забираться в оставленные граукеном прорехи в одежде, кусая свежие раны. Впрочем, я бы больше беспокоился, стой в округе жара под тридцать. Холод — если и не анестезия, то обеззараживающее точно.
Но спиртом или тем же огнем, на худой конец, пренебрегать не стоит...
Странно, но боль почти стихла, если и оставшись, то вялой и ноющей. Да и холод ощущался уже не так остро. Приятно даже, с какой-то стороны. Если бы только не потяжелевшая голова, которую словно ватой набили...
Сумрак, ты идиот. Только попробуй.
Я-второй включился вовремя. Не сказать, что сонливость как рукой сняло, но... поддаваться действительно нельзя. Потом не проснешься, тихо-мирно истекши кровушкой.
И дернул ж черт меня пойти сегодня в город налегке, с одним лишь оружием. Я рассчитывал коротко переговорить с парой людей, переночевать в нашем домике на окраине и наутро свалить. Но кто же знал, что ребята с базы окажутся настолько расторопны и накроют эту "явку".
И да. Я забыл о владельце пистолета. Который, кстати, что-то-там уже говорил... если б я не пропустил мимо ушей, отвлекшись на то, что считал более важным.
Придурок. И еще десятка два слов, уже матерных.
Черт...
Судя по всему, человек стоял далековато. Я не мог выкрутить шею так, чтобы на него взглянуть. Равно как и вспомнить, какой голос слышал. Мужской, женский? Впрочем, меня и не учили реагировать на такие мелочи. Я не агент, а боевик. Которого натаскивали исключительно на убийство.
И присутствие чужака меня напрягало. Чисто на инстинктивном уровне. И то, что он спас мою шкуру... ни о чем не говорило. Мало ли из каких соображений он это сделал.
Например, после граукена остается куда меньше мяса.
Левая ладонь медленно поползла к кобуре. Не уверен, что оружие на месте (и не забито снегом вдобавок) но играть в эту игру с голыми руками я не был намерен. Не то чтобы мне так уж нравится эта жизнь... но смерть мне не нравится больше. Принцип меньшего зла, так сказать.
Впрочем, хотелось бы решить этот вопрос мирно. Я сейчас был не в том состоянии, чтобы ввязываться в очередную драку. И больше всего меня устроил бы вариант "мирно разойтись". Пару километров до того поселка я, конечно, не пройду... но найти защищенное от ветра место и развести там костерок вполне в состоянии. Тем более что на территорию граукена (пусть и уже дохлого) ни одна другая тварь не сунется
За исключением человека, конечно.
Мне уже доводилось латать свою шкуру в условиях зимнего леса... правда огнестрел — крови тогда было на порядок меньше. Впрочем, и вытаскивать пулю из своего же плеча было ничуть не весело.
Хотя если будет выбор перед лесом и теплом печки, без колебаний выберу второе.
Пальцы наконец коснулись металла рукояти. Ледяной. И да — похоже, весь в снегу. А пистолет, увы, не "калаш" — стрелять в таком состоянии не станет. Нежная машинка, пусть и более компактная.
Но прежде чем я успел отвести руку, в нее любопытно ткнулся чей-то влажный нос. И усы, покрытые изморозью снежинок.
И на этот раз я увидел, кто стоит рядом.
Не собака, как можно было бы подумать. А нечто покрупнее и совсем иного склада.
И это существо было здесь не одно. Глаз уловил еще несколько теней, подобравшихся ближе.
Волки? Откуда здесь волки? Хотя ясно, откуда... кровь они чуют за несколько километров. Жрать пришли, халявную-то добычу. Но почему стая не побоялась наплевать на присутствие граукена?
Кажется, на этом месте я все-таки отключился.

Сознание вернулось неожиданно резко.
Не могу поручиться, что не зарычал — хотя, на деле это наверняка больше напоминало хрип. А попробуй тут останься безучастным, когда от ребер начинают отдирать едва присохшую к ним окровавленную ткань. Тем более наживую, даже без воды.
Впрочем, если больно — значит, живой. Пока что.
Когда многострадальную грудину в очередной раз полоснуло болью, я попросту перехватил чужую руку. Попутно отметив, что запястье пусть и жилистое, но уже моего. Женщина?
Угу, подтвердило прекратившее наконец плыть зрение. Блондинка в теплой меховой одежде. Местная, скорее всего, хотя и в разряд вояк вписалась бы неплохо. Взгляд такой же, как и у нашего брата.
— Дай мой нож. Сам сделаю...
Не уверен, что хватит сил — даже если просто слышать, как сипит голос — но себе у меня доверия больше. Признаю, если б мне хотели свернуть шею — сделали б это парой минут раньше. Но это вовсе не значит, что риск отправиться на тот свет совершенно исчез.
Огня бы сейчас... накалить лезвие и прижечь следы когтей граукена. Кровь пусть и не остановит полностью, но прилично замедлит. Можно будет уже и затянуть... раскромсав остатки одежды на полосы и как следует прокипятив на том же костерке...
Размечтался.
Спирт (если я еще не посеял фляжку в снегу) и еще раз спирт. На то, чтобы промыть раны и наконец нормально увидеть, что там творится, за красными разводами, этого количества вполне хватит.
Я сжал зубы и полез за фляжкой. Попутно проверив наличие своей машинки. Кобура была на месте, а вот...
— И пистолет. Не веришь — оставь себе, но возьми.
Не уверен, что понятно построил фразу. Я вообще редко разговаривал с людьми... за исключением тех случаев, когда приходилось отдавать приказы. Но хотелось бы, чтобы незнакомка меня поняла. Оружие в наше неспокойное время — слишком ценная вещь, чтобы так просто ею разбрасываться.
Надо было, наверное, сказать спасибо? Но это увы, потом. Если я в итоге останусь здесь веселым скелетом, то мне точно будет не до каких-либо разговоров. Это не значит, что я не умею ценить чужую помощь, просто стараюсь выбирать для этого подходящее время и подходящее место.
К моему вполне себе явному облегчению, фляжка все еще "сидела" на поясе. И была почти полной — выпивать я не любил. Хватит... на всю жизнь нажрался, за тот первый год после катастрофы.
А теперь бы сесть, конечно. Да хотя бы просто приподняться, так, чтобы видеть, что и как делаю.
Ближайшее дерево было сантиметрах в пятидесяти от затылка. Мне повезло — чуть дальше, и... в общем, такого человека, как Сумрак, на свете бы уже не было. Сдвинуться к нему, зацепиться за ствол, и подтянуться, скрежетнув зубами. Кожи коснулось влажное тепло, смешанное с неприятной дурнотой, так и не отступившей до конца.
Уже лучше. Судя по ощущениям, хотя бы ребра целые.
Я уже собрался было отломать ближайший сук, сунуть в зубы и приступить к безжалостному полевому самолечению... но отвлекся на порыкивание и треск почти под самым ухом.
Волки. Значит, перед тем, как отрубиться, я видел не галлюцинацию.
Ручные — примерно такого рода была первая мелькнувшая мысль. Я знал, что некоторые умудряются приручать волков...
Но не сразу шестерых.
Может, волкособы?
Да нет... не похоже, чтобы в этих ребятах была хоть капля собачьей крови.
На меня компания не обращала внимания, сосредоточенно раздирая на кусочки труп граукена. Интересно, они не отравятся? Хотя, мне-то все равно. Пусть об этом беспокоится их хозяйка. Или не хозяйка, а...
Вожак.
Одно короткое слово, и вместе с тем разгадка. Один монстр вытащил меня из лап другого. Да, в такой идиотской ситуации я еще не бывал. Опаснее — бывало, а вот...
Впрочем, на моем лице это никак не отразилось. По правде говоря, эмоции на нем вообще не отражались.
Не нужно подавать виду, что я понял, в чем здесь дело. По крайней мере, до тех пор, пока не буду знать, как поступить.
А пока — собственная шкура. Считаем волков собаками и латаем грудину.
Я отвинтил крышку и, кое-как подняв руку, отхлебнул. Чуть-чуть, чисто чтобы отрезвить организм и стряхнуть с мозгов мутную пелену. Закрутил снова, чтобы случайно не пролить, и принялся обнажать грудь. Куртка отстала легко, зато все, что под ней, намертво прилипло к коже. Оборотень, конечно, уже сделала часть работы, но...
Так.
Я сжал пальцы на ветке, торчащей справа, над головой, и резко рванул вниз, на излом. Та скрипнула, но не поддалась. А руку заломило, словно бы я пытался согнуть железный прут.
Раз на третий я все-таки ее дожал. Сунул в зубы, почти не чувствуя смолистого привкуса. Сомкнул челюсти.
И, нащупав пальцами край одной из прорех, осторожно потянул, глухо рыча.
Отогнуть... а дальше пустить в ход нож, отрезая лоскут за лоскутом, чтобы лишняя ткань не мешалась. Все равно даже на перевязку теперь не годится. Так что и жалеть не стоит.

Предупреждение, с которым мне вернули нож, я проигнорировал. Поудобнее перехватил рукоять, согретую прикосновением чужих пальцев и, оставив в покое грудину, вытащил на свет заправленный в штаны тонкий джемпер и футболку под ним. Кровяные разводы туда не добрались, так что самое то. Сгодится.
Хладнокровно обкромсал, чтобы получились полосы подлиннее, свернул и отложил в сторону.
Мало. Однозначно не хватит. Придется вырезать еще и со спины... только провернуть бы еще такое. Мокрая ткань цепко прилепилась к коже, да и с такой координацией движений у меня скорее будет еще с пяток порезов на противоположной стороне туловища.
Что же, попробуем справиться с тем, что есть.
На пристальное внимание оборотня мне было плевать. Раз не съели сразу - тем более раз уж имелась такая шикарная возможность - вряд ли тронут. Так что пусть смотрит, с моей персоны не убудет.
Напоследок я обзавелся еще несколькими кусками ткани, не испещренными кровавыми разводами - пусть и слишком короткими, чтобы пустить их на перевязку, и, открыв фляжку, устроил ее в снегу. Убедился, что не упадет, и взялся за нож.
Сверху вниз, наверное, будет лучше.
И принялся безжалостно отдирать лоскуты, нарезанные когтями граукена.
Больно было намного больше, нежели когда ледяной убийца орудовал своими ножами.
Не знаю, сколько провозился со всем этим - ощущение времени счастливо кануло в пустоту, оставив только боль, изредка прорывающуюся наружу глухим рычанием. Обычная закономерность. Адреналин здорово приглушает болевые ощущения. Зато когда он спадает... становится на редкость хреново.
Как бы то ни было, в итоге нож воткнулся рядом в снег, оставив на изрытом насте пару темных капель, а перегрызенный к чертям собачьим сучок ушел в соседний сугроб, рыбкой нырнув в глубину.
Челюсти страшно ныли, не говоря уже о том, что чувствовался отчетливый привкус крови. Неясно, реальный или воображаемый. Я кое-как сплюнул в сторону, пытаясь успокоить тяжелое, рваное дыхание, и хладнокровно взглянул на дело своих рук.
Борозды, промытые жгучим антисептиком, кровоточили, но по первому впечатлению уже слабее. Выглядели, по крайней мере, не так жутко, как поначалу. Зверь распорол кожу и мышцы, не добравшись ни до чего более существенного. Спасла плотная куртка и то, что находилось под ней.
Хотя, и это выглядело внушительно. Шрамы будут от ключиц вниз по ребрам, почти до уровня солнечного сплетения...
Но любоваться не стоило. Поддаваться накатывающему теплому ощущению сонливости - тем более. Хватит растрачивать кровь, мне она еще пригодится.
Остатков спирта хватило на то, чтобы пролить имеющиеся обрезки, по возможности сложить их в несколько раз, пристроить поверх следов когтей и притянуть к телу нарезанными ранее полосами. Сквозь которые буквально через минуту проступили красные пятнышки.
Не лучшее лечение, но это все, что я был в состоянии сделать. Впрочем, если повезет - то сгодится и так.
Теперь главное не сдохнуть.
А то будет на редкость глупо, да?
Я мысленно усмехнулся себе-собеседнику. Не то слово. Уйти от когтей граукена и превратиться в истекшую кровью ледышку. Мало приятного.
Отсюда определенно надо было убираться. Место приметное, и слишком. Только вот...
Я взглянул на здоровенного волка, прикрывавшего спину разделывающей тушу граукена вожачки и пришел к выводу, что сейчас дергаться не стоит. Могу быть понят превратно. Так что плохо гнущимися пальцами стянул на грудине размохраченную верхнюю одежду и облокотился на дерево окончательно, прислонившись затылком к ледяному стволу. Шапку, само собой, умудрился посеять, и сейчас лицо с аппетитом жевал холод... но что теперь, найдешь ее сейчас в снежном месиве.
К тому же не уверен, что смогу на ногах держаться, не то что идти. Без посторонней помощи так точно. Придется рубить какое-нибудь небольшое деревце, если хочу убраться отсюда хоть на пару сотен метров на любую из сторон света. А не на метр-полтора вниз.
Отлежаться бы, хоть пару дней... но черта с два мне, судя по всему. Без жратвы в лесу протянуть еще можно. Но без огня, зимой... я шкурой чувствовал, что небо и звезды вымыты надвигающимся морозом. Градусов эдак под двадцать пять-тридцать. Значит, придется идти. Ну или хотя бы пытаться это делать.
На ребят я не рассчитывал. Само собой, хватятся. Но искать не станут. Правило, мною же и установленное. Там, где пропал один, нет нужды дохнуть двоим. Или троим, в зависимости от того, сколько народу возжелает помочь ближнему. Так что каждый сам за себя.
Я восстановил в памяти карту раскиданных по лесу отрядных схронов, прикидывая, где находится ближайший. Ближайший был далековато. Километра два опять же. Так что на то, чтобы в ближайшее время разжиться оружием, каким-никаким продовольствием и теми же бинтами, реквизированными из оставленной аптеки, нечего и рассчитывать.
Оборотня я уже сбросил со счетов. Волчица и так хорошо помогла, и не стоит считать, что она сделает что-то еще. Разделает снежного демона и уведет стаю, будучи в своем праве.
И я буду очень надеяться - что само по себе редкость - что судьба нас больше никогда не сведет на одной тропе.

Момент, когда оборотень сцапала меня за подбородок, я как-то пропустил. Просто выпал на пару мгновений из реальности — ощущения, сходные с минутной дремотой. И хорошо это не было, от слова совсем. Порой стоит лишь на мгновение утратить контроль над ситуацией — и кончиться все может более чем плохо. Особенно в то неспокойное время, в которое мы сейчас живем.
Впрочем — а что в моем положении сейчас можно было обозначить как "контроль над ситуацией"? Будто б многое сейчас зависело непосредственно от моей особы, не признать это было нереально.
Стряхнуть чужие пальцы банально не было сил, так что я прямо уставился в ее глаза. Синие. Может, в них и была своя красота, но меня это ничуть не волновало. Куда больше занимало их выражение — какое-то хищное, звериное. Хотя, оно и неудивительно. С учетом второй натуры этой женщины.
Что до ее вопроса, высказанного неожиданно гневным тоном  — отвечать я не стал. Вслух.
Во-первых, не имел привычки распространяться о своем состоянии. Как моральном, так и физическом. Жить хотел и идиотом не был. А то решит еще, что полудохлый вояка безнадежен и добить его проще, чем возиться.
А вот второй... он заинтересовал меня куда больше. Если можно назвать интересом то вяло-притупленное чувство, которое я сейчас испытывал.
В первую очередь потому, что в словах оборотня я видел отчетливые неувязки с моими собственными наблюдениями.
Буран? Какой, к черту, буран? Небо вылизано до малейшей звездочки. Мороз шарахнет, и сильный...
Или небо было таким несколько дней назад? Месяцев? Часов? Вовсе являлось выдумкой затуманенного кровопотерей мозга?
Я промаялся с этим вопросом секунд пять, а затем плюнул. Без толку. Да и без большой разницы тоже.
Оба варианта одинаково плохи. И из леса убираться нужно в любом случае. Желательно как можно быстрее.
И как бы подозрительно я не относился к оборотню... привередничать откровенно не с руки. Своя шкура превыше всего.
Изодранная, нуждающаяся в тепле и нормальном латании шкура. Латать которую, вполне возможно, придется с помощью нитки и иголки.
Но что будет потом — будет потом.
— Пара километров. Старый поселок, — сипло выдал я, прекрасно слыша в глубине голоса хриплые, рычащие ноты.
Местонахождение схрона, несмотря на то, что рядом с тем росла старая разлапистая ель — прекрасное укрытие от снега для всей компании, я сдавать не собирался. Нечего. Тем более что до поселка ползти почти столько же — плюс-минус пару сотен метров.
Этот участок леса я знал плоховато. Но представление о том, что и где здесь находится, имел, летом бывать в этих местах случалось. Так что, в принципе... роль проводника, которую мне предлагали, сыграть мог.
Ты ей нужен. Радуйся. —"Вторая часть сознания" нежданно-негаданно очнулась от дремоты.
Я был с ней согласен. Полностью. Пока от меня видят пользу — покушаться на жизнь и прочая не будут. А дальше я заглядывать не желал. Все равно от таких прогнозов впоследствии оказывается мало толку. Слишком быстро все меняется в этой неспокойной вселенной.
Так, теперь... решить вопрос с передвижением.
Я сомневался, что оборотень всю дорогу будет тащить меня на своем горбу. Хотя нет, не так — в том, что потащит вообще. Впрочем, я и сам не имел большого желания изображать балласт, висящий на чужой шее, хоть и прекрасно знал — заявления организма "сам могу" вполне могут быть бравадой чистой воды. Чего там — вероятнее всего, так оно и есть.
Вот и проверим это, к слову.
Я потянулся за ножом и с усилием вытащил его из снега, отметив то, каким тяжелым он кажется. Но в ножны убирать не стал — это чуть позже. Надеюсь, за знак агрессии это не примут. Сама волчица-то ладно, а вот что у ее стаи в голове творится...
Поэтому краем глаза я все равно держал их в поле зрения, хотя и обводил взглядом ближайшие окрестности, выиискивая деревце, подходящее для последующего его использования в качестве подпорки.
Шея двигалась с трудом. Не есть хорошо. Еще немного так просижу, и хрен встану. Еще один аргумент в пользу того, что пора отклеиться от дерева и опробовать собственные ноги на надежность.
Одно хорошо — боль притупилась, напоминая о когтях граукена лишь тупым, тянуще-ноющим чувством, слабо пульсирующим в такт дыханию. Терпеть, по крайней мере, было вполне себе можно. Уже неплохо.
Подходящую березку я приметил в десятке шагов. Покосился на волчицу — сам не доберусь, пусть и расстояние кажется небольшим. Так что пусть сама думает, как и при помощи чего ей транспортировать своего "провожатого".
Не буду ей в этом мешать, тем более что мне, по большому счету, без разницы.

Из очередного витка мягкого полузабытья меня вывел голос волчицы:
— Твое счастье, если не соврал.
Прежнее молчание, только медленно-заторможенный кивок,  показывающий, что услышал. Если б дело не касалось моей шкуры столь прямо, я б еще мог соврать. А так...
Конечно, заброшенный поселок не являлся лучшим вариантом. Я был там летом. Десяток мало-мальски целых домиков, из которых хорошо если у одного-двух не течет крыша и не разбиты окна. Все остальное — руины. Сейчас, зимой... очень вероятно, что дела там обстоят гораздо хуже.
Но на безрыбье и рак рыба. Укрытие от непогоды есть, печку затопить можно — не у всех дачников был проведен газ, топили по-старинке, дровишками. Минимальный набор удобств в наличии.
Правда, если оборотень рассчитывает найти там еще и продукты — то делает она это зря. Мои ребята (да и не только они, и до них "сталкеры" в эти места захаживали) выгребли оттуда абсолютно все. Ну, то, из чего можно было извлечь практическую пользу, само собой.
Хотя...
Перед мысленным взором всплыла картинка: покосившийся домишко с облезлыми зелеными ставнями, подступы с флангов и тыла заросли вишней. Вторая ступенька крыльца, выдернуть доску...
Хорошо. Я и подзабыл об этом тайнике, сооруженном больше полугода назад. Но вспоминать о нем в присутствии оборотня или нет — еще посмотрю.
Впрочем, вспомнить-то вспомню. А вот с тем, чтобы показывать место, где припрятаны три увесистые банки тушенки и пара пакетов с гречкой, повременю. Нужно, как тавтологично б не звучало, оставаться нужным. А что-то мне подсказывало, что волчица наверняка соскучилась по нормальной еде.
Я присвоил этому пункту плана второй номер, а сам вернулся к первому. Прикрыл глаза, мысленно выстраивая маршрут. По прямой здесь не выйдет, лесок разрезает довольно глубокий овраг. При таком положении дел куда проще (да и быстрее) его обойти, а не пытаться пересечь напрямик. В принципе, это можно было сделать с...
Мимо скользнуло теплое меховое тело, едва-едва не уложив меня на жесткий снежок. А через секунду:
- Где ты это нашла?
Со стороны это и впрямь выглядело, словно разговор хозяина с непослушной собакой. Надеюсь, она тоже считает, что я думаю именно так. Иначе... опасно иначе. Думаю, в округе наслышаны об "Ирбисе" и том, чем он занимается.
И о его отношении к иным, что главное.
По той же причине не следовало светить свой позывной. Имя... его бы я так просто, наверное, и не вспомнил. А вот "Сумрак" на автомате сказать было проще простого.
Впрочем, не факт, что оборотня еще заинтересует то, как меня следует называть. А сам я б прекрасно реагировал и на "эй, ты", не принципиально. Или, на худой конец... вспомнил б еще какое-то из своих имен, благо их у меня было предостаточно.
Я все же разлепил глаза. Уставился на веревку, невесть откуда взявшуюся в руках волчицы. Неужели рыжая, совершенно по-собачьи машущая хвостом рядом, притащила? Но где раздобыть-то умудрилась?
Посмотреть, чем занимается резко снявшаяся с места и принявшаяся копаться в снегу под старой елью стая, не вышло. Банально потому, что было далеко. Зато вот когда волки с вожачкой притащили свою добычу, все стало ясно.
Несколько человек. Судя по количеству барахла — либо обыватели, либо торговцы, охотники-военные берут с собой лишь самое необходимое. А тут...
Оставалось только пожалеть, что рыжая не нашла прошлый обед граукена раньше. Перевязка б выглядела гораздо приличнее. Впрочем, что теперь. Нынешняя пока держится — красные пятна вроде прекратили расплываться — и ладно. Не думаю, что у меня есть время на то, чтоб с этим всем возиться.
К возне оборотня с моей тушкой я отнесся с отстраненным равнодушием. Позором не считал, чем-то недостойным — тоже. Жить захочешь, еще и не такое вытерпишь. Не то что поездку в кустарной "волокуше" верхом на волчьей упряжке.
К тому же... смешно, но ее прикосновения казались отчасти даже приятными. Но это чувство я тут же запихал куда подальше. Нечего.
Нечего выпускать наружу спящего где-то в глубине человека.
На утверждение про ориентирование по звездам я впервые отреагировал чем-то, отдаленно похожим на эмоцию. Болезненно дернувшейся мышцей на "украшенной" шрамом стороне лица.
Умел. Но привык в большей степени полагаться не на них, а на систему ориентиров, укладываемую в памяти. Созвездия меняются на небе каждый сезон, а сосна с меткой на коре как минимум год-два еще простоит. Рубить благо сейчас некому.
— Есть идея лучше.
Ненавидел изъясняться длинными фразами. Но на сей раз, похоже, придется.
Делать мне больше нечего, кроме как в небо пялиться. И без того себя чувствую так, словно б вот-вот отрублюсь.
— Метрах в пятидесяти... справа, будет толстая сосна, на которой лежит тонкая, упавшая, — это я помнил, проходил мимо. — Она должна остаться по левую руку. Там прямо, до оврага. Обход справа, там короче. Дальше скажу.
С чувством усталости от непривычно длинной речи позволил себе расслабиться и смежить веки.
Все остальное помнил уже смутно. Открывал глаза, только чувствуя остановку и лишь затем, чтобы, сориентировавшись, кинуть в двух словах следующую "веху". И снова отрубиться.
Последнее, что осталось в памяти — низкие и темные очертания домиков. А, может, это были уже просто шутки измотанного сознания.

Темная и тяжелая муть, и ничего кроме нее.
Порой казалось, что реальность - вот она, рядышком, отгороженная лишь тонкой стенкой. Которую ударь посильнее, и прорвешь, как бумагу. Ан нет. Не так просто. И ходишь кругами вновь и вновь, выискивая слабые места, через которые можно проваться назад, в мир живых...
Удалось это, как ни странно, в итоге само собой. Без усилий. Когда я уже попросту сдался и провалился в обычное забытье сна.
Вид, открывшийся еле разлепленным, щурящимся глазам, был не из примечательных. Хотя, это как посмотреть.
Потолок. Темный, потрепанный сыростью и плесенью. Но четкий, стабильный и вполне себе реальный. Не чета той размытой мути, что мерещилась раньше, перетекая из одного в другое.
Добрались, значит, все-таки.
Хотелось снова расслабиться, прикрыв веки и задремав, но сделать это я себе не дал. Сначала понять, что где и как. А там...
В небольшом помещении господствовал полумрак. И, кажется - жара.
Первое подозрение ожидаемо пало на физическое состояние. Впрочем прикосновение ко лбу доложило, что кожа отдает адекватной прохладой. Значит, и впрямь кажется. Имейся воспаление, мне было б куда хреновее.
Чувствовал же я себя не то чтобы прекрасно, но достаточно неплохо для того, чтобы попробовать встать. Отчаянно хотелось на воздух. Просто подышать, вырваться из помещения, кажущегося на редкость душным... да и не только подышать.
Приподнялся и скосил глаза вниз, отметив, что на месте перевязки из подручных средств красуются нормальные бинты. Крови на них не было, значит, порезы затягиваются. Зашивать не придется, и хорошо.
Оборотень постаралась. Больше некому. Странная забота, к слову. Хотя, обольщаться я так и так не обольщался... хоть и по-прежнему не мог понять ее мотивы, исходя из которых еще оставался на белом свете.
С усилием сел.
Голова тут же закружилась, к горлу подкатила тошнота. Впрочем, быстро сгинувшая. Нормальная реакция, ничего страшного. Хотя, конечно, отлежаться б еще пару дней...
Непозволительная роскошь.
Именно. Сожрать меня за несколько дней (сомнительно, что я пролежал пластом меньше) никто не умудрился, но лучше б не провоцировать.
Я кое-как поднялся, опираясь на кровать. Сдернул со спинки куртку, осторожно (грудина все равно отдалась тянущей болью) натянул. Свел на груди.
Именно, - в свою очередь согласился я-собеседник. - Уходить отсюда надо, и поскорее. С шестью зверьми на четырех лапах и одним на двух тебе не совладать. Даже будь ты в лучшей своей физической форме.
На первый взгляд, и с нынешней моей все было не так плохо. Ноги держали. Подрагивая и норовя подогнуться, но тем не менее. Из дома выберусь, с десяток шагов за него сделаю, А дальше пока и не нужно.
Первым делом - оценка ситуации, а там можно и какие-то действия планировать.
У дверного проема шевельнулось что-то тяжелое, поднимая лобастую голову, украшенную белым пятном-звездой.
А затем подняло и остальные части тела на лапы, глухо ворча. С вполне себе ясными интонациями: "сиди, где сидишь".
Не вариант, к сожалению. Придется настоять на своем.
- Выпустишь? - хрипло спросил я: без угрозы, но и не оставляя возможности для давления. - Ненадолго.
Волк пару секунд посомневался, но все же отступил. Что-то приглушенно рыкнув полусонно заворочавшимся собратьям (всего четверо; двое плюс вожак где-то бродят). И улегся снова, продолжая внимательно наблюдать из-под полуприкрытых век.
Все же не простые это волки. У простых волков не бывает таких умных глаз, подозрительно похожих на человеческие. Не отрицаю, конечно, что разум есть и в обычных звериных головах... но здесь его явно было побольше нормы.
Впрочем, решу эту загадку потом. А пока надо бы уделить внимание организму, заявлявшему о своих нуждах все настойчивее.
Доковылял до двери, приоткрыл и шагнул наружу, с вполне ощутимым удовольствием наполнив легкие снежным холодком. Но прежде чем закрыть, поддался внезапной догадке и выждал пару секунд. Точно - тень, без особых церемоний протиснувшаяся между дверным косяком и мной и оказавшаяся еще одним волком, на сей раз чисто-серым. Интересно, как это стоит расценивать - как охрану или как конвой?
Сразу лезть в обход дома я не стал - увязну, а любезная серая шкура вытаскивать не станет. Поэтому вначале прогулялся по утоптанной ногами и лапами дорожке до забора. Выдернул жердину - подгнившая, но положиться на нее еще можно. И уже опираясь на нее, поплелся за строение, по снегу.
Серый брел позади - метрах в двух, откровенно позевывая и явно не испытывая удовольствия от необходимости таскаться хвостом за чужаком. Впрочем, я быстро перестал обращать на него внимание. Пусть присматривает, с моей особы не убудет.
Возвращаясь минут через десять, я остановился около забора. Набрал в ладонь пушистый - и впрямь порядочно намело - снег, обтер руки и лицо. Щурясь, взглянул на солнце.
Утро. Кажется, первое после той ночи. А на самом деле?
Серый охранник внезапно оживился, обогнав меня и пропав из виду. Только хвост и вильнул, исчезая за углом дома. Вожак, небось, вернулась. Надо засвидетельствовать почтение.
Мне, наверное, тоже.
Прежде чем последовать за волком, я на всякий случай проверил оружие. Ножа на месте, само собой, не было. Кто бы сомневался. Ножен тоже.
Неуютно, конечно. К оружию я привык и без него ощущал себя буквально голым. Но как-нибудь переживу. И вывернусь - все-таки не сказать, что это отвратнейшая ситуация в моей жизни. Хотя в тройку худших она определенно входила.
Перед тем, как снова взяться за подпорку-жердь, я машинально провел ладонью по подбородку. Даже малейшей щетины терпеть не мог, в отличие от пары моих ребят, отрастивших "лопаты" почище староверских батюшек. Но тут придется, по всей видимости. Колюще-режущее в руки-то мне никто не даст.
Точно жить будешь, - съехидничала "вторая половина", - раз о таких мелочах задумываешься.
И то верно.
С десяток шагов, крыльцо оказывается в зоне видимости. Сидящая на нем волчица - тоже.
Подходить близко я не стал, равно как и что-то говорить. Просто стоял и смотрел на нее - как и обычно, не дающим угадать эмоции взглядом. Банально не знал, с чего начать, да и стоит ли. "Доброе утро" и "спасибо, дальше я сам" как-то подходящими вариантами не казались.
Проще было подождать и посмотреть, что скажет она.

"Ренегат" прозвучало ровным счетом как "убийца". Что же. Я им и был, с какой из сторон не посмотреть. Еще задолго до того дня, когда увел с базы свой взвод охранения и объявил свою войну тем, кого изменила чуждая этому миру сила.
А уж для нее - так и подавно.
И это для меня было верно. Единственно правильно. Пламя и сталь, ничего больше.
Никакого защищенного поселения в лесу, которое предлагали организовать некоторые горячие головы, соскучившиеся по женскому теплу. Никакого снисхождения. Никаких скидок на условную степень опасности мутанта для окружающих и будущего - те же оборотни, если верить слухам, могли производить на свет нормальных людей. Ничего.
По установленным мною же правилам я должен был отправить волчицу вместе с ее стаей на тот свет. Кто знает, сколько смертей на ее счету. Но сделать это мешало слишком многое.
Не лучшая физическая форма вкупе с явным перевесом на стороне противника.
И тот факт, что я перед ней в долгу. А долги я платил всегда.
И не теми монетами, которые сам же и отбирал незадолго до этого.
- Значит, оборотень.
Эту игру смысла продолжать уж точно не было. Достаточно лишь взглянуть на то, как споро волки сооружают у ног вожачки горку из добычи. Мыши. Крупные, жирные. Смотрел я на это спокойно - разное есть приходилось. И лисицу, и змею, и даже лягушек как-то раз. Мыши по сравнению с этим были очень даже неплохи, только вот зверю словить их куда проще, чем человеку.
Снова молчание. Распространяться о своей роли в "Ирбисе" я не собирался. Узнай она, по чьей милости ведется смертельная для обеих сторон охота на иных (вояки с базы предпочитали "отлавливать" "опытные образцы") - мне наверняка хана. Уже со всей точностью.
Волчица, имени которой я так и не удосужился узнать (а было ли оно мне нужно?), погрузилась в раздумья, обняв за шеи прижавшихся к ней волков. Странная реакция. Слишком человеческая. Непривычная для нашего сурового времени, когда показать чужому свою слабость практически равносильно смерти.
Кто знает, впрочем - может статься, это лишь игра, призванная сбить с толку.
Хотя что-то внутри - наверное, интуиция - подсказывало: вряд ли.
Наконец оборотень, что-то сказав своим зверям, выпрямилась. Нахмурила брови.
- А где Безухий?
Судя по взглядам всей честной компании, уставившимся мне за спину, волк был там. Тихо подошел, ничего не скажешь. Мне бы такую легкость походки.
Реагировать в стиле "не поворачивайся к врагу спиной" я не стал. Просто отступил в сторону, пропуская волка к собратьям. Точнее, освобождая ему место для прохода, а там уж он пусть сам решает, воспользоваться им или нет.
Ноги заныли с новой силой, намекая, что неплохо было б присесть. Я оглянулся по сторонам и опустился на торчащую из снега колоду для рубки дров, отряхнув ее поверхность.
Чуть расслабил воротник, позволяя холодку запустить тонкие пальцы под куртку. Ранам это никак не повредит. Кусаться морозец кусался, но не сильно, даже приятно. После духоты помещения-то.
- Что теперь?
Вопрос не праздный. Меня действительно интересовало, что она может сказать на эту тему. И, вместе с тем - по-прежнему - на кой ляд я ей сдался. В альтруизм веры не было, причем уже давным-давно. А вот в расчет на какую-то свою выгоду - имелась, и еще как.
Вариант "сожрать" отпадал по уже не раз обдумываемым мною причинам.
"Общение с кем-то поразумнее волков" - туда же, в топку.
Расчет на то, что замолвлю за нее и стаю словечко перед своими архаровцами и "командиром"?
А вот это уже, наверное, теплее. Причем сначала она и впрямь могла не понять, кто я таков... но потом-то сообразила. И решила извлечь из ситуации определенную пользу. Не то чтобы особо значительную, учитывая то, сколько разномастных банд бродит в округе... но все же.
Пока остановлюсь на этом предположении, как наиболее правдоподобном. Не забивая и без того тяжеловато работающий мозг иными. А там по мере надобности. Может, волчица еще и избавит меня от этой работы, сообщив о своих мотивах самостоятельно и напрямую.
В любом случае, выслушаю.
И очень внимательно.