Лис бежал. За двадцать пять лет Провожатый научился бегать как и все смертные. Его тело стало мощнее и намного сильнее, хотя до волков или других хранителей ему было далеко. Он привык блефовать в своей силе, ее не имея. Он - слабый, однако, ему известны все дорожки и пути. Он обладает всеми ключами дорог этого мира и других шести. Но что ему от этого? Чего ему нужно? Совесть грызлась как собака, хотя, ему казалось, что у него ее нет. Что же, просыпаются чувства, ведь такой резонанс... Ты только прочувствуй, как вибрирует воздух, это стоящее напряжение и ожидание чего-то... Мрачного? О да, Братец Провожатого подкинет чего-нибудь им. Двадцать пять лет прошло. Двадцать семь, если точнее.
Под лапами, которые с тихим шелестом, ласкающим слух, приминали траву, была слякоть. Здесь еще не успело солнце осушить землю. Дождь... Лис любил дождь. Ему не нравилось солнце, которое, стоило ему выйти из приятной тени деревьев, тут же ударило по шкуре, от чего он недовольно зажмурился. У Рассветов еще жарче, не говоря уже о Закатах. Черт бы побрал мою должность хранителя. Нет, солнце - не его стихия. Дождь, скрывающий терзания и слезы, вот что было ему по духу. Воспоминания все же не отпускали его полностью, нет-нет, да мелькнет теплый взгляд старшего брата, а затем насмешливо игривый другого... Что же это? Лис не знал. Он пытался пробраться в самые глубокие уголки каждой души, понять мир и построить цепочку событий. Это должно было рано или поздно случится, но почему мы не усмотрели... Мы... Я мог. Перебирая бесконечные вариации прошлого, будущего и настоящего, Провожатый не понимал. Он не знал, что именно ему стоит сделать, дабы получить желаемое, нет, сделать желаемое для всех. О, он многого не понимал. Кто еще обхитрит этого Лиса?
  От вечной улыбки сводило скулы, однако, эта боль была достаточно приятной, чтобы продолжать улыбаться еще шире, оголяя острые зубы. У Духов они не притуплялись. Ни когти, ни зубы. Они все же были не этого мира, чужие. Хранители чего-то своего, не то, что личные духи. А порой Лису хотелось быть личным. Стать связанным с одним... О, он все еще тосковал.
  Время шло, он тоже. Тихо неторопливо, оглядывая окрестности, он приходил к выводу, что Анны здесь нет. Что же делать? Потянув носом воздух, на самом деле он не пытался уловить запах, лишь переключался на другой канал восприятия, но привычка есть привычка, он замер, напряженно, прикрывая глаза. Какое-то напряжение и ожидание. И Лис смеется. Громко, отчаянно, понимая одну вещь: это явный зов. Брат бы так не выдавал себя, он зовет. Он хочет видеть его. Зачем? Ведь он знает, что Провожатый, именно он, уловит это еле слышное нарушение в балансе, в грани. Знает, зовет. Зачем? Хочет поиграть, удавить? Что же, Лис готов. Он ждал встречи, давно ждал.
  Пора к Рассветам. Нельзя терять время из-за... живого, не их эта война, не их. У них еще впереди всякая дрянь. Для нас открылся шанс или, может быть, это ловушка? Я все еще так наивен? Черный? О, мой милый друг, наивнее некуда, ты падешь, милый мой. Падешь в отчаяние. Тебя заставят плакать. Нет, не смейся. Говоришь, что все плохое уже случилось? Что же, мой Лис, ты глубоко ошибаешься, ведь мы-то, Путник, знаем, что все плохое только впереди? Верно? Ну что же.
  Довольно быстро прибавив шаг, Провожатый направился прямиком к Рассветам. Тело начинало заметно дрожать. Не ясно, от предвкушения ли, от страха, от нетерпения... О, любимы наш брат, мы отзываемся на твой милый зов.
  Что-то щелкнуло в мозгу у Лиса. Он остановился, переставая осознавать каналы восприятия. Что-то было не так, не только зов будоражил сознание, что-то еще... Но понять, что именно, он не мог, слишком много информации пытался передать ему мир, а воспринимать столько сразу Лис уже был не в состоянии. Идти в таком состоянии - опасно, тем более одному. Он просто не мог сообразить, что делать. Выдохнув, Лис направился к тени, которую отбрасывало небольшое деревце, ничего, Провожатый даст себе небольшую поблажку, он сможет все наверстать, а пока... Пусть его съедят воспоминания и прошлая боль.
  Маска слетела прочь, оголяя довольно симпатичную лисью морду. Улыбка исчезла с ее, а взгляд уставился в даль, осознанность постепенно исчезала, хотелось... чего-то чертовски хотелось, а пока ему следует восстановиться. Он положил лапу на череп, как-то тихо хохотнув своей собственной жизни за эти четыре года.

Задумался, выпал из реальности, Глупец. Не заметил, стал беззащитным, таким слабым... Лис, скажи мне, каково чувствовать себя таким? Беспомощным, глупым, маленьким лисенком. Совсем как тогда... Когда ты купился. Купился на разноцветные глаза, черную шерсть и метку, которая обозначала твою судьбу, которая решила все. О, ну как тебе, милый мой Провожатый, осознавать, что ты оказался глупее волка? Ведь для тебя волки - всего лишь неразумные волчата, верно? А что насчет его? О, ты все еще чувствуешь вину? Как же это ми-и-ло! Тогда давай я тебя помучаю, милый мой? Давай впадем в тихий омут с воспоминаниями, забудь об этом мире, вспомни то, что дороже всего.
Вспомни его мягкий голос, бархатный... насмешливый. Вспомни, его усмешки и обидные слова, вспомни! Вспомни, как ты, давя в себе слезы и обиду, пытался запихать в себя волчонка? Облизываешь губы? Что, так уж отпечатался вкус волчатины в твоей памяти? А его кровь? Вкусная, сладкая кровь... Но ведь и ей далеко до крови самого вожака, верно? Этот вкус ты точно не забудешь никогда. Ну чего ты скривился? Думаешь, совершил ошибку? Он все равно жив, ты это знаешь как никто другой. Его нет ни в одном другом мире, он жив. По тело прокатывает волна дрожи, ты замираешь, прикрывая глаза, чувствуя что-то внутри. Что-то, что все еще надеется и верит, что-то, что хочет его. Видеть, слышать, ощущать, снова выполнять все, что тот прикажет, следовать за ним синеватой тенью, перегрызать глотку любому, кто посмеет пойти против него. Ощущения нахлынули на тебя с новой силой, ты и забыл про Рассвет, сестру и границы, тебе хотелось еще сохранить эти обрывки прошлого, такого заманчивого и вкусного прошлого.
- Лаур... - Лис было решил, что он слышит его голос, будто бы галлюцинации захватили весь разум и... он увидел его, как-то излишне замедленно открывая глаза и замечая того, о ком мечтал все четыре года, о ком боялся подумать лишний раз. Это была самая страшная тяга, самый большой страх и привязанность. Никому не дано столько прав над его душой, как этому волку. - Мой милый убийца. – и осознанность медленно возвращается, фокусируясь на этом... объекте, Лис еще не до конца понимает. Зрачки расширяются, а рот приоткрывается. Тело заметно вздрагивает, напрягается, то и дело по тушке пробегают мурашки, которые Провожатые пытается унять. Все еще ссылается на то, что ему это чудиться. Всего лишь чудиться... Это просто сон. Сон... Реальный и осязаемый сон. – Как ты себя чувствуешь, после того, как убил меня? – даже обычная иллюзия ранит, пытается поддеть. Огонь усмехается, не по обычному, а так, с грустью, понимая, что ничего бы никогда не изменилось. Все будет, было и есть. И его...
- Фенрир - глухо, без привычного своего тона, не растягивая гласные, выдал Лис. Чуть ли не шепотом. В груди что-то больно щелкает, рушится. Лис поднимается на лапы, отшвыривая маску куда-то прочь, сейчас она не нужна, вот только сказать ничего не успевает. Примо толкает его, а Лис удивленно распахивает глаза, дрожь становится заметнее и до него доходит осознание. Он жив, он здесь. Плечо больно отзывается. Он стал сильнее, и он пришел за ним. Намеренно ли? Лису хотелось бы верить, что да. Пусть даже если это будет обычной его игрой, только лишь бы он помнил о нем, лишь бы он не забыл...
- Ты почувствовал себя лучше, после того, как предал меня? – чувствуется боль в загривке, а затем тебя отшвыривают к дереву. Жмуришься, не ожидая чего-то подобного. Четыре года тебя никто не смел трепать, никто и никогда. А теперь тебя так легко, словно тряпичную куклу, швырнули, да и похоже не напряглись. Как-то ломано улыбаешься, тянешь уголки губ так, что сводит скулы, обнажая острые клыки. Всегда улыбаться.
- Ужасно неприятная неожиданность. - улыбка становится еще шире, голос выдает, фальшь так и сочится в этих звуках, однако, Лис продолжает, надеясь, что ему поверят. Надеясь на это... - и какая жалость! Я-то думал, что ты подох! - выкрикивает Огонь, поднимаясь на лапы и стараясь не замечать гулкую боль в теле. Глаза смотрят завороженно на него. И Лису чудится, что тот стал выше, сильнее... Нет, Примо точно приобрел куда большую силу, чем раньше.
– Ах, да, ты же считаешь это спасением, не так ли? – неосознанно Лис жмется к дереву, следя, как волк приближается, нависает над его худой тушкой. Стоит ему сжать свои зубы на шее Лиса, так сразу послышится хруст. Лис растерял былой пыл.
  Заставляешь себя смотреть ему в глаза, пусть и снизу вверх, заставляешь смотреть себя дерзко, самовольно. И чувствуя... Антал больше тебе не хозяин. Связь пропала. Все его тело дрожало только от одного ощущения - он вернулся, он теперь снова его хозяин! Хозяин Как же ты отвык от этого слова, предпочитая лишь насмешливо шутить на эту тему, а теперь...
- Разве ты достоин спасения, Фенрир? - выдыхает более мягко, сдержанно. Когда ты стал так остер на язык, Лис? Злишь его? Зачем? Так хочешь вкусить еще больше боли? Соскучился?

Жмуришься от боли. Чувствуешь, что и ребра неприятно ноют, может быть, даже сломаны, но навряд ли, скорее трещины. Твое дыхание сбивается, смотришь, не отводишь взгляд, даже забыл, что дрожишь, переставая пытаться унять этот небольшой признак то ли радости, то ли нетерпения. Судорожно выдыхаешь, следя за каждым движением волка, стараясь не упустить ничего, желая, что бы это оказалось правдой. Не хочется верить, что ты, Лис, съел что-то не то, а теперь у тебя такие реалистичные галлюцинации, но и верить в реальность этого волка, ощущать его, чувствовать запах... Так ли уж ты хочешь этого, мой милый друг? Так ли ты этого жаждал? Ответ прост. Ты хотел этого. Так хотел, что теперь не можешь шевельнуться, восстановить дыхание и отвести взгляд, хотел до отчаяния и воя. Хотел... А получив? До тебя еще не доходило осознание всего, что следует из его возвращения. Слишком расслабился, слишком размяк. Наверное, и он это приметил.
- Мой милый, такой прекрасный пламенный лис… - громко выдыхаешь, этот голос всегда заставлял дрожать, а внутри что-то сжималось, стоило тебе только услышать его. После четырех лет разлуки ты и вовсе реагируешь странно. Приоткрываешь пасть, жадно хватая воздух, понимая, что это слишком. Не так много, не так сразу... - Разве ты считаешь, что я заслужил смерти? Уж не поэтому ли ты меня убил, ища для себя отговорки? – от взгляда ты лишь можешь сильнее вздрогнуть, сменяя улыбку кривой ухмылкой. Раздражен, милый мой господин? Отговорки, разве ты ищешь отговорки? Может быть. Особенно про спасение, твоя дерзость раздражает порой и самого себя, верно? Чего ты добился? Чего ты хотел добиться, мой милый Лис? Пусть говорит еще обиднее и страшнее, пусть злиться и кусает, верно? Тебе нужна боль, ты устал причинять ее сам. Провожатый, не прижимайся к холодному стволу так сильно, ты же не трус, совсем нет. - Возможно, мне и правда стоило умереть и даже не стоило бы перерождаться? Ты был бы счастлив. – о как, задел, сильно задел. Сжимаешь челюсти, да и сам как-то сжимаешься в комок синей шерсти. Прижимаешь уши, все-таки ощущая не боль, а что-то приятное, приятное и желанное. Чуть подаешься вперед, но молчишь. Хочешь его крови, снова.
– Где ты успел набраться дерзости? Разве твой новый хозяин, не присматривал за тобой, не попытался изменить тебя под себя? - А это задевает сильнее. Скалишься, злобно, опускаешь голову чуть вниз, смотря исподлобья, как-то излишне отчужденно. Проводишь языком по губам. Вдох. Выдох. Слишком громко. Обидно. Наверное, в глазах отражается раздражение и странное чувство обиды. Молодец, Господин, задел. -  Как я мог отдать тебя, не пойми кому? Когда мог забрать тебя себе? – раздражение сменяется удивлением и растерянностью. Излишняя радость отражается в глазах, тело же замирает, даже дрожь утихла, позволяя отчетливо слышать голос волка и собственное сердцебиение. Чувствуешь? Что-то ломается в груди, кажется, это гордость? Твоя лисья гордость, которую ты приобрел за эти годы, чувствуешь его дыхание, от чего снова бросает в дрожь. – Даже такая улыбка идёт тебе, она просто прекрасна. – Слишком много. Слишком хорошо. Закрываешь глаза, стараясь перевести дух, восстановиться хоть немного. Медленно и верно ощущая, что больше не сможешь. Не сможет оглянуться назад, не сможет вернуться. Теперь нет дороги назад, что-то явно щелкнуло на шее. Ошейник?
– И почему этот молокосос всё ещё жив? – очнулся. Рывком поднялся на лапы и глянул в сторону лагеря. Беспокойно и уже понимающе. Сжимаешь до скрипа зубы, метнув быстрый взгляд на своего обожаемого демона. Нельзя же допустить его до стаи? Ты не выдержишь столько смертей, размяк, однако, за четыре года. Не думаешь, что сломает? А представь, если твои собственные челюсти сомкнуться на шее твоего Альта? Представил? Тебе нет дороги назад. Ты слишком его любишь, предан, нельзя возвращаться, нельзя его и злить. Капкан захлопнулся.
  Опускаешь голову, утыкая взгляд в землю. А ведь противиться нет смысла. Если так решит Примо, у тебя не будет выбора, верно? Ты послушаешься любого его приказа. Что это? Слезы на глазах? А нет, показалось, просто блеск, блеск обиды и страха, снова натягиваешь фальшивую улыбку на морду, понимая, что в этом виноват лишь ты сам. Чувство вины снова крестом ложиться на плечи.
- Кого ты ждал здесь? – не поднимаешь взгляд, немного медлишь, но не ответить не можешь. Что же, а ведь он должен ее помнить. А ты уже успел к ней привязаться. Остается лишь молиться, чтобы со стаей ничего не случилось, верно?
- Анну. - выдыхаешь прохладно, безэмоционально. Одним осознанием ты доламываешь себя, ощущая странную смесь чувств. Тебе вроде бы и страшно, и нерадостно, но кого мы обманываем? Ты рад, безумно рад, хотя беспокойство становится заметным, отчетливым. Что ты любишь больше, Лис, стаю, мир или его? Ответить ты не можешь.
– И куда ты направлялся? – настораживаешься, приподнимая голову и глядя на волка. Не чувствует? Или ему все равно? Все равно на баланс, на жизнь... Да верно, все равно. Безразличие окутало и тебя. Ломаешься.
- Брат... - запинаешься. Твоя дерзость, однако, быстро выветрилась. Но и подчиняться как прежде не торопишься. Косишь под сломанную безэмоциональную куклу. Понравится ли такая находка бывшему вожаку? - Границы Рассвета.
  Не смеешь поднять взгляд, не смеешь поднять и голову, хвост опущен, а когда-то был почти всегда вздернут вверх, да и тело как-то прижалось к земле. Уши все еще не поднимаешь, вкусил наслаждение, а теперь груз ответственности, да? Ха
- Зачем? - глухо, тихо, надломленно.

- Не волнуйся так, я не трону твоих бывших подопечных. – вздрагиваешь и сжимаешь губы, понимая, что ничего не изменилось. Снова читают как открытую книгу. Снова обманывают, а ты послушно идешь на обман. Снова... А обещал, что такого больше не повториться. Пытался ненавидеть, да чего уж там, ненавидел всей своей душонкой, а теперь трясешься как осенний лист на ветру, только от одного его голоса, ухмылке, вида... Черт, Провожатый, возьми себя в лапы, ты не невинная девственница с чистой душой, ты - смерть, сколько крови на твоих собственных лапах? Сколько ты убил? И не оправдывайся, что во имя своего обожаемого Фенрира, эти года ты убивал ради себя. Всегда сваливал все на других – Зачем мне их убивать? Я столько сил потратил на то, что бы сделать из них то, что получилось. Думаешь, я буду тратить на них свои силы, и истреблять созданную мной же стаю? Возможно, стоит уничтожить вожака? Тогда стая вновь станет моей, и я смогу помочь ей развиться? – выдыхаешь с облегчением. Вожак... Нет, ты и к нему привязался, но если выбирать между Альтом и Анталом, естественно ты склонишься к белому. Почему? Сам не знаешь, наверное, работает тот же механизм, заставляющий тебя склонять чашу в сторону Примо, всегда. Усмехаешься, понимая, что как был мразью, так и остался. А выбор? У тебя есть этот чертов выбор? Конечно же, его не оказалось. Или ты просто не хотел его находить, что более вероятно. Заткнись, мне и так тошно, Черный. Тошно тебе? Смешно, мой милый друг. Не обманывай самого себя, ты ловишь кайф, а иначе почему дрожишь? Предвкушаешь новую боль? Что же, наслаждайся.
Следишь за тем, как волк поднимает твою маску. Слегка напрягаешься, когда он подходит к воде, Выбросит? Мне казалось, ему нравится. Да и мне... Она все равно не способна скрыть твоих эмоций от него, смотри-ка, просто смыл грязь. Нужно быть аккуратнее, куда ее забрасываешь, Лис. Почему-то опускаешь взгляд, не в силах поднять свой взор на Фенрира. Тебя смутила эта небольшая забота, хотя... забота ли? Накручиваешь себе, Огонь, накручиваешь.
- Анну значит?.. – приходит облегчение, голос не вызывает больше дрожи от предвкушения боли. Все слегка утихло, но ты ощущаешь себя все еще неловко, скованно, а когда-то ты мог позволить себе больше эмоций, верно? Наверное, вина сказывается, она же все еще больно режет по душе, что же, может быть. Маска оказывается у лап, а ты мешкаешь, надеть ли ее сразу или подождать. Хотя чего ждать? Приказа? Ты ее достаточно редко снимал, за четыре года не больше десяти, наверное, можно позволить себе еще отдохнуть от нее. - Я что, должен знать, кто эта Анна такая? Для чего ты её ждал? – ожидаемо. Усмехаешься, как-то более естественно чем раньше, даже не напрягаясь, что твой любимый вожак устраивается рядом. Медленно переводишь взгляд с земли на него, замечая, что тот немного успокоился, немного.
- Анна была разведчицей, когда... - запнулся, следи за языком, Блуждающий Огонек, следи. И хотя голос в начале звучал ровно, ближе к привычному мелодичному, продолжил ты скошено, сбив свою собственную волну. - Сейчас она в совете, отвечает за разведку. - а прочем, на кой черт ему эта информация? - Совет образовался недавно, чтобы вожак не сильно пользовался своими возможностями. - пояснил Лис тихим и вкрадчивым голосом, он сам стоял за образование этого совета, сам. Ему не хотелось, чтобы кто-то командовал так же, как... - Она обещала пойти со мной.
- Брат значит.… Думаешь, Мрак будет там? – слегка вздрагиваешь и ухмыляешься шире. – Будет сидеть и дожидаться, когда же вы все соизволите прийти? - смеешься, тихо, но звонко. Нет, Примо говорит дело, но что-то не так. И это чувствуешь ты всем своим телом, ощущаешь это напряжение и ожидание чего-то, но не уверен, что связано оно с Мраком, может быть оно было связано с ним? Бросаешь взгляд на волка, но молчишь, оставляя на морде насмешливо радостное выражение, здесь он не прав, это вызывает почему-то странную вспышку то ли радости, то ли насмешки. Но все это летит к черту, стоит Фенриру коснуться носом плеча. Дрожь снова напала на твою тушку, захватывая ее в плен, что же, неудивительно, слегка опускаешь голову вниз, к земле, пытаясь удержать все в лапах, косишься снова на него, зная, что заметил, но все же надеясь на обратное. Наивность вернулась вместе с ним. . – Какой же ты у меня дурак, Лаур. Не трону я его пока-что… - не успеваешь среагировать на слова, как тебя снова выбивают из колеи, кусая за ухо, облизывая его. Жмуришься, тут же припадая к земле, стараясь с ней слиться. Явная робость, которую ты обычно не проявляешь. Уже не знаешь даже, то ли удирать куда подальше, то ли растаять прямо здесь в счастливую бесформенную лужицу. Хотя, до второго ты еще не подавился своей гордостью, хотя... Ты и так уже прижимаешься к земле, жмурясь и надеясь, что на пока порывы нежности закончились, слишком для тебя сложно.
- Расскажи мне, как ты жил без меня? – переводишь дыхание, беря все таки себя в лапки, но с земли не поднимаясь, предпочитая все так же прижиматься к ней, может она охладит эту не званную радость, тебе бы хотелось на это надеется. Молчание, может быть излишне затянувшееся, но волк виноват сам, зачем же он так играет на твоих эмоциях? Зачем? Естественно, чтобы повеселить свою милую душонку. Что же, уняв наконец себя немного, открываешь глаза, неуверенно поднимая их на Примо, смотря снизу вверх, все еще предпочитая лежащую позицию. Задумываешься, а как ты жил? В принципе, обычно. Скучно, серо, иногда зло шутя и привлекая к себе внимание, да и перешел на совсем блуждающий режим перемещения, совсем не следуя за вожаком. Завел себе знакомых, к кому-то привязался, никого не съел из волчат, да и не убил, зато потрепал теней, оббегал все земли, да и впрочем немного забыл о том, что он - смерть. Нет, он доказывал это своими поступками, особенно выслеживая охотников на сестру, но все таки... Отводишь взгляд, снова утыкаясь в землю. Раздумывая. А затем неуверенно тянешься в его сторону утыкаясь ему в шею, прижимаясь своим телом, понимая, что он действительно подрос. Знакомый запах ударяет по нюху с новой силой, заставляя расслабиться.
- Скучно. - выдыхает он, не находя более слов, да и зачем ему говорить о жизни без него? Он выполнял обязанности покровителя, не более, что ему оставалось еще? Умереть он так же просто не мог, хотя... Нет, сейчас он не умрет.

- Значит, обещала и не пришла? В этом все волчицы. – Лис усмехнулся, вспоминая, как его любимый вожак "ухаживал" за волчицами. Ну да, откуда ему знать... Пфы, что же это? Ревность или раздражение? Что же, не заиграйся, Провожатый, как бы тебе боком это не вышло, ведь... Ты не забыл, что он вернулся? Вспомни, ведь неспроста к тебе приходит давно погибший волк. Да и... Что же ты мешкаешься? Что мешает?
Тихий момент, достаточно тихий и спокойный, чтобы тебя успокоить и придать уверенности. Лис жался к этому волку, доверчиво и наивно. Но все же, он прекрасно знал суть этого, знал и понимал, что долго не протянется это спокойствие. Нечего разводить сопли. Предстоит выбор: он или мир. И здесь уже не все так просто. Пойти против братьев и сестер, против своих убеждений и намерений, против всего сделанного и пойти на собственную смерть. Что же ты выберешь, мой милый друг? Ну, независимо от твоего выбора, судьба этого мира решена, ты и сам это знаешь, любой из твоей семьи знает, только никто не хочет ее принимать. Ведь ты и сам зовешь эту дверь... иным именем. Что же? Усмехаешься, ну усмехайся-усмехайся. Тебе не долго осталось играть в свои игры. Все решено, все обыграно.
Лис будто и забыл о волке, прижимаясь к нему всем своим телом, он думал о другом. Вот сейчас, чувствуя знакомый запах, ощущая такое родное тепло, на него нацелились воспоминания, призраки прошлого. Небось Братец шалит - улыбнулся самому себе Лис, понимая, что, если это не его собственные заморочки, брат выбирает только нужное, направляет, указывает и обманывает. Лис отказывался ему верить, Лис знал, все это - ложь. Гнусная, подлая ложь! Нет желания верить отступнику, да и следовать той тернистой дорожкой тоже, должен быть другой выход, но и его ты искать не будешь. Тебя уже не волнует все это. Ох, как же ты быстро поменял фронт, милый Лис. Сыграем по новой? Можем сыграть.
- Скучно… - Провожатый выдыхает, отвлекаясь на волка, понимая, что ему дали то, что он хотел, хотел больше своей жизни. Да и пусть летит все к чертям собачьим! Мало ли он жертвовал собой ради этого прогнившего мира? Мало? Серьезно? Он убил самое дорогое для себя существо, убил и радовался как идиот, понимая, что так лучше. И сейчас понимает, но все же собственный эгоизм это перечеркивает. – Со мной было веселей, чем с этим вожаком. и Лис смеется, смеется, вспоминая, как дышал полной грудью, бегал, резвился и играл, смеется, вспоминая своих друзей, сына и знакомых, смеется... Зная, что все это - ему не нужно, что он заядлый мазохист и наркоман, упивающийся собственной болью и садистом, который и рад причинить ее. Зная, что, вкусив это снова, уже не сможет остановиться, знает и идет с гордо поднятой головой, так же по своему усмехаясь.
-  Лаур… Кажется, ты куда-то спешил… - Смеется и кусает больно волка, за шею, примерно туда, куда кусал, желая ему смерти и освобождения. Кусает не для того, чтобы убить, а чтобы снова почувствовать вкус его крови, договор - штука странная. И Лису сейчас совсем не хочется думать о последствиях, он и так слишком много сделал. Теперь он сыграет сам, не думая о мире, а думая о себе и своих желаниях. Может быть, он разочарует этим своего Господина, привыкшего видеть полное подчинение. Что же, и это к лучшему. Дергаешь на себя волка, а затем отпускаешь, заливаясь громким смехом.
- Ты прав, мой милый Фенрир, я опаздываю. - Лис тут же отстраняется, стараясь двигаться как можно быстрее, дабы улизнуть от трепки Примо. Усмехается, кидая взгляд на маску. Все решено. До единого шага. Хватая череп зубами, тут же направляешься к границам, не смея больше заставлять ждать ни братьев, ни сестер, ни его. - Я снова твой, ты ведь это и так знаешь? - остановившись, поясняешь ты свой порыв с укусом. Верно, Антала больше не чувствуется, совсем. Договор разлетелся серебристой дымкой, от чего тебя снова тянет смеяться. Натягиваешь маску на улыбающуюся морду и бежишь.
-----------------> Границы между Рассветами и Полуночниками