Тебя не трясет, как бывает обычно. Ты слишком устала. Стая голодна. Нет, не путай себя. Не пытайся обмануть богов. Ты голодна. Голова кружится. Ты чувствуешь, как опускается день. Буквально. Опускается в череп увядшими листами каждая идея, каждый порыв, каждая мысль когда-либо существовавшего. Тебя больше нет. Но будь-то бы ты когда-то существовала. Ты никогда не была целой и сейчас уязвлена.
По подбородку стекают слюни. Ты не сразу замечаешь. Все внутри тебя ежится от очередного приступа тупой боли. Ты успела понять, что такое бывает, когда задумаешься о еде. Но сейчас ты не можешь не думать. Знаешь, а ведь стая не голодает. Ты, дура, одна голодаешь со своими идиотскими принципами, с отвратным характером достойным помоев. Ты одна не можешь спокойно перебиться мелкой дичью. Ты стенаешь и сходишь с ума. Так ведь проще, дрянь, да? Проще. Конечно, мать его, намного проще винить кого-либо, чем гребаную себя. И взгляд твой пуст. И сейчас ты скорее напоминаешь лишь тень. И мало кто обратить на тебя внимания. Здесь место сильным. Здесь нет подачек. Но шлюха живет лишь на подачки, так что - привыкай. Или сдохни.
Шатаешься по лагерю и ждешь. Грызешь свои лапы и уже чувствуешь запах гниения. Тебя тянет рвать. Ты даже этого не можешь. Выглядишь по меньшей мере отвратительно: шерсть свалялась, лапы подкашиваются, в глазах - жалкое безумие. Но твою тушу это не особо напрягает. Все мы вернемся в землю. Всех нас будут глодать черви. Кстати о червях. Как ты, блядь, не нашла гребанных костей?! Ты же знаешь, что не все сжирают все и не сразу. Твое тело ни на что не способно, даже когда оно на пределе сил. Фиговый расклад этот "дефект". Умное слово, которое говорили взрослые. Которое говорила мать, кажется, называя им всю тебя, как ошибку мира, когда раздраженно презренно смотрела на тебя. Умное слово, за которым стоит смерть. И это все понимали. Кроме тебя. Дура.
Недостойно тебя скидывать все на богов. Ты так говорила? Говорила, что будешь бороться до потери пульса, будешь рвать глотки до победы. Но ты сейчас проклинаешь мир. Тебя сковало что? Голод. Голод косит лишь слабаков: щенков, инвалидов и стариков. Ты проклинаешь месяц, в котором появилась на свет. Ты не взобьешь молоко, сука. Так что, не достойно ли тебя осквернять богов? Ну-ка, дочь предателя, теперь скажи мне это еще раз!
Под черной шерстью теплится жалкая надежда. Душа поглядывает на входную дверь. Ты голодала уже почти полных пять суток. Еще две ты не выдержишь.
Жалкая бунтарка. Блядские принципы. Стой здесь. Верь.
+++
Ты, кажется, успела уснуть. Ты оперлась об дерево. Ты невероятно тиха. Внезапно ты осознаешь свою беспомощность. Твоя мысль не молния, - наковальня. Видишь эти мозги на полу? Они твои. Теперь подбери сопли и скажи: Никто не придет. Ты смирилась, бунтарка? Лапы подкашиваются, больше нет попыток устоять. О нет, снова вызывающие взгляды в небо. Но это единственное, что ты умеешь. Никто не поможет. Никто не встанет за тебя. Никто не поднимет ради твоей худой рожи свой жирный зад. Подачек не будет. Ты снова засыпаешь. Нет-нет. Не вздумай. Открой глаза. Давай.
Надежда, мать ее. А ты - сука. Давай, вставай! Это не галлюцинации. Охотники - те еще пидоры, но стаю кормят. Урви свой кусок, дитя.
Худые лапы сами несут к дичи. Туша большая, всем лучшим должно хватить. Успей забрать свое. Ты брызгаешь слюной почти случайно в лае нетерпения и рыке в ответ на рык чужой. Охотники хотят преподнести тушу как лучше. А в тебе даже мыслей нет. Ты хочешь. Хочешь всю ее и целиком. Полностью. Глаза, рога, копыта, кости - все, абсолютно все должно стать твоим.
Судорога сковала тело. Ты истерично смеешься. Почти как обычно, но более надорвано. Намного более печально. По щекам текут жаркие слезы. Ты урвала кусок, но не можешь его съесть. Слюни на него капают. Рычание раздается, сквозь стук в ушах. Ты в тупике. Ты в истерике. Без инструкции и карты. Без компаса. Ты захлебываешься слюной и тонешь в слезах. Но продолжаешь защищать свое.
Молодец. Дура.
