Наконец-то тепло. Фыр. Хорек довольно блестит черными глазами-бусинами, с явным удовольствием стряхивая пушистые снежинки со своей спины и макушки.
Теплоо...
Фыр. Фыр и еще раз фыр. Треклятая зима - Харкон ее не любил. Даже с учетом того, что непосредственно с ней никогда не сталкивался - в хозяйской квартире всегда было тепло и уютно.
А теперь он ее попросту ненавидел. Снег, лед, холод, щиплющий его нежные ноздри... ууфф. Плохо, плохо. Очень плохо. Так плохо, как никогда еще не было.
Фыр. Не самые приятные воспоминания всплыли сейчас в его небольшом мозгу.  По правде говоря, Харкон вообще не понимал: ЗА ЧТО? За что хозяин, взяв его за шкирку, выкинул за дверь, в безжалостный, неприятно пахнущий, холод? Хорек ведь всего-навсего запутался в проводах от любимого хозяйского компьютера... попытался выбраться из этой ловушки... а затем что-то стрельнуло, заискрило и страшно завоняло. О, как он тогда перепугался, до жути и дрожи в лапках.
Хорек издал короткое недовольное верещание. Неприятно. Не-при-ят-но. Обидно. Зло.
Ну и... пес с ним. Да-да, пес. И без него, один прекрасно проживет. Фыыыр.
Лапки деловито затопали по полу, оставляя за собой отчетливые грязные маленькие следы. Справедливости ради, точно такие же красовались и на подоконнике... и на оконной раме... пусть окошко и было приоткрыто совсем чуть-чуть, но хорю этого хватило. Справедливости ради, Харкон мог просочиться практически в любую щель. В особенности когда сильно этого хотел.
Так-так-так. Черные бусинки внимательно изучают обстановку. Большой сто-о-ол... с компьютером, заставившим хорька обиженно зашипеть. Два шкафа. Хм-мм. Не залезет он наверх, фыр. Стенки гладкие. Лапки соскальзывать будут.
Забирается на мягкий стул, сворачиваясь клубочком. Теплоо. Уюуутно. Нагрето.
Черные глаза уже было прикрываются, а нос готовится высапывать мелодию дремлющего счастливого хорька, когда резко хлопает дверь.
Харкон озирается, быстренько соскальзывая на пол. Прижимается к стенке стола.
Чужоой. Лучше не лезть на глаза. Тем более, что это его территория - нос хорька докладывает владельцу об этом весьма отчетливо. И как этот хозяин отнесется к незнакомцу...
Но и уходить отсюда... нет-нет. Здесь тепло, хорошо и сухо. И воздух не колет нос.
Ни-за-что.
Хорек осторожно, вдоль стеночки, подбирается к одному из шкафов. Замирает, внимательно прислушивается. Уфф, тихо-спокойно. Чужой человек уткнулся в свой компьютер, стучит по клавишам и что-то периодически резко ворчит себе под нос, явно проявляя недовольство.
Все они, люди, одинаковы... фыр. Никакой разницы. Аб-со-лют-но.
Хозяин Харкона вел себя почти точно так же, даа. Только вот еще и щелкал маленьким предметом, который держал в своей правой лапе, практически безостановочно. Тц-тц-тц-тц... щелчки, под которые когда-то было так уютно засыпать, пристроившись на его плечах...
Смаргивает.
Нет-нет. Все. Чужой. Чужой насовсем. Больше не хозяин.
Куда-куда спрятаться... лапки болят и ноют. Требуют отдыха. Хочется свернуться в какой-нибудь маленькой уютной норке. И не вылезать, да-да.
Черные бусинки скептически уставляются на один из шкафов. Хорек решительно подпрыгивает, цепляясь за ручку одной из дверец, повисает на ней, заставляя приоткрыться и издать скрип...
Человек резко оборачивается на звук, но хорька там уже нет. Да-да. Харкон быстрый и ловкий, он уже сидит внутри странного металлического ящика, открытая дверца которого и привлекла его внимание.
Пахнет бумагой, отчасти пылью, от которой хочется расчихаться. Нельзя. Не шуметь, сидеть тихо-тихо.
Чтобы его снова больно не взяли за шкирку и не выставили на холод.
Хорек крутится на месте, оставляя на лежащих на дне бумагах отпечатки своих лап. Довольно укладывается в дальнем, самом темном углу, в который не попадают скудные лучики света, сочащиеся из приоткрытой дверцы.
Пять минут - и он уже дремлет. Дремлет, свернувшись уютным клубочком.
Тепло-хорошо.
Намного лучше, чем было, фыр.

Стук в дверь заставляет поднять голову от монитора, с кривой ухмылкой разгибая уже изрядно затекшую спину. Черт, ну не привык он к кабинетной работе. Не привык.
Тяжело кардинально менять род деятельности, что ни говори. Всю жизнь на ногах-колесах, бегая, куда пошлют старшие по званию. Опросить соседей? Не вопрос, сделаем. Упыря какого-нибудь скрутить? Да не проблема, чего уж проще. Отчет о проделанных мероприятиях написать? Хм... вот здесь уже сложнее, но работа типовая, рука набитая, катай себе по одной схеме, только имена да обстоятельства меняй...
А вот теперь, когда уже нужно, грубо сказать, не чужие приказы исполнять, а самому их отдавать...
Нужно ломать все, что в тебя вколачивали годами. Ломать жестко и бескомпромиссно.
Но пока получалось... кхм, не очень...
Особенно со всей этой финансовой мутотенью. Закономерно, если учесть, что он никогда в своей жизни ни с чем подобным не сталкивался: диплом о наличии соответствующего образования был просто-напросто куплен. Для солидности. Ведь человек без какой-никакой "вышки" в кресле главы пусть небольшой, но все-таки компании смотрелся б странно, не правда ли?
Как ни пытался Макс вложить ему в голову хотя бы базовые знания из области экономики и менеджмента... бесполезно. По крайней мере, пока что. Как бы Доберман не старался хоть как-то адаптировать эти знания под себя... да черт, отложить в памяти бы хотя бы для начала.
Ладно, в конце концов, еще не вечер...
- Войдите, - старательно скрывая так и норовящее прорезаться в голосе нежелание кого-либо видеть. Вставать он не стал. Начальства (которого, к слову, теперь и не существовало вовсе... ну, почти...) экс-полицейским не ожидалось. А все прочие... перебьются.
На появившегося в дверном проеме паренька лет семнадцати... ну так, по крайней мере, этот человек выглядел, Домберг тяжелым вздохом. Исключительно мысленным. Черт, совсем ведь из головы вылетело. И Лис, и его просьба.
Лис... с которым все тоже было не так просто. Но это же ведь совершено иная история, не правда ли?
- И тебе не хворать, - что в голосе? Дружелюбие? Равнодушие? Нет, не то и не другое, пожалуй. Хотя бы по той причине, что какого-либо четкого отношения к старшему из братьев Кенеров у Добермана пока еще не сформировалось. Виделись они редко, разговаривали и того реже. Так что...
- Тебе звонил Лис? Я за бумагами, ему понадобились какие-то документы.. отчеты.
- Да, сейчас, - охотно встает, едва удерживая желание потянуться и прогнуть спину. Начальник все же, мать его... ладно хоть никакой корпоративный дресс-код типа костюма в организации не предусмотрели. И то хлеб. Что ни говори, а в обычных, к примеру, рубашке и джинсах Виталий чувствовал себя гораздо уютнее. Как и годы назад. Правда, теперь цифры на ценниках подросли... а все благодаря тому же Лису. Мол, изволь хотя бы отчасти соответствовать изменившемуся социальному статусу...
Да, смешно. Надели на дворового пса дорогой ошейник, состряпали родословную и потащили на выставку породистых экземпляров...
На то, как Ал прикрывает окно, Доберман смотрит лишь краем глаза. Чуть морщится, но ничего не говорит. Потом откроет снова, когда уйдет.
Привычка старая, опять же полузабытая... но вот, снова привязавшаяся так, что не отодрать. Холод он любил больше, чем тепло. И уж тем более больше, чем жару. И по возможности всегда старался обеспечивать приток свежего воздуха с улицы.
Подходит к сейфу, приоткрывая дверцу. Бумаги, которые сейчас просил Ал, Доберман отложил заранее - в дальний угол, чтобы не мешались. И без всякой задней мысли сунул руку внутрь, отыскивая знакомую стопку...
И успел лишь удивленно дернуться от неожиданности, когда рука вдруг наткнулась на что-то теплое, мягкое и шевелящееся...
- .. сукин сын!...
Пожалуй, данный эпитет был самым приличным из употребленных им в данной ситуации. Ха... а вы бы как ругались, если б в вашу ладонь вдруг неожиданно вцепились чьи-то острые зубы? Кого-то, кого ну точно быть тут не должно?
Реакция обычного, нормального человека на подобное - проматериться (что уже, собственно, и было сделано), попутно отдергивая пострадавшую конечность. Доберман, напротив, стиснул зубы и, не обращая внимания на боль и возню перепуганного вусмерть... крысеныша? пытался нащупать все,что угодно - лапу, хвост, загривок...
Вытащил возмущенно верещавшего зверька, не обращая внимания на его вопли, поудобнее перехватил за шкирку. Левой рукой; правую маленькая зараза прокусила до крови, причем в самом неудобном месте - в промежутке между большим и указательным пальцем.
Нет, не крысеныш... хорь...довольно упитанный, гладкий. Слинял у кого?
- Ну? - Доберман вздергивает хорька на уровень своих глаз, попутно приглушенно шипя от боли. Насмешливо скалится, смотря, как звереныш дергается, всеми силами стараясь вывернуться из чужой хватки. - И что мы тут делаем, диверсант, а?