Выжженная полоса земли тянулась к небольшой поляне. Создавалось такое чувство, что огонь прошёлся здесь очень и очень давно: не было тлеющих углей, стволы деревьев чернели, но не дымились, от травы не осталось ни следа. А на поляне, которая располагалась чуть дальше от границы леса, ещё плясали маленькие язычки пламени. А в центре стоял всего этого действия стоял никто иной, как ваш покорный слуга. Белый туман исходил из моей чёрной тушки, из пасти вырывались клубы лёгкого дыма. Дышать было тяжело, горло нещадно жгло, словно в него залили кипящую воду, глаза слезились от перенапряжения. Пламя. Дьявольское пламя было словно необузданный дикий зверь, который так и норовил разорвать меня на части. Своевольное, оно не подчинялось моей демонической натуре. Рвалось на свободу, кусалось, пытаясь высвободиться из под моего контроля, сжигая всё вокруг. Эта сила... Была мне неподвластна. Пламя таило в себе такую мощь, которая мне, жалкому полудуху, никак не хотела подчиняться. Я практически сдался, ибо силы были на пределе. Контролировать его требовало огромных усилий и колоссальной сосредоточенности, которые у меня испарились при первых же секундах, когда я в первый раз высвободил пламя. Вскоре огонь вокруг меня стал затихать, пока не исчез совсем, вернувшись в привычное состояние покоя во мне. Небольшая передышка, только и всего.
Тут я заметил откуда-то взявшуюся мышь, что несмело пробегала по коре поваленного дерева. Что она здесь забыла, в этом месте бушующей смертоносной силы? Неважно, ибо в моём уставшем разуме созрела одна идейка. Взгляд устремлён на маленького зверька, сознание становится кристально чистым, и только одна цель стоит перед моим взором. Я чувствовал, как пламя стремится к тому, что и я, словно оно понимает моё желание. Сгусток безумной энергии резко покинул моё естество. Сметая всё на своём пути, устремился к ничего не подозревающему грызуну. Запахло паленой шерстью. На меня уставились чёрные глазки-бусинки - и мышь быстро сбежала вниз по ветке, блестя нетронутой шерстью. Осознание пришло позже, ибо первой была боль... Я не смог сдержать крика панического ужаса, когда лапы и грудь обожгло нестерпимым огнём, а вся морда горела от дикого холода, словно каждая её частичка превратилась в кусочки льда. Я упал на землю, бессильно рыча, пытаясь сбить белое пламя, но его уже не было. Оно словно смеялось надо мной, наказывая за собственную гордыню, словно я, недостойный червь, смогу когда-нибудь контролировать эту силу Высшего Духа. Издевается. Играет со мной, как со слепым щенком, давая мнимую власть и тут же жестоко отбирая её.
- Проклятье! - тихо выругался я.
Я закрыл глаза, пытаясь унять агонию израненного тела. Едва слышный скулёж вырывался из приоткрытой пасти, а мне казалось, что это чувство никогда не пройдёт и будет длиться вечность, повторяясь раз за разом. Мёрзлая земля холодила обожжённые лапы и грудь, слегка приглушая боль, но не забирая её полностью.
Чёртово пламя, мы на этом с тобой не закончили. Когда-нибудь ты подчинишься мне, пусть и не сейчас, но этот день непременно настанет.
Всё, что я мог делать, это проклинать эту силу и беспомощно валяться на земле, пока не закончится эта пытка. А в глубине души, за стеной боли, я чувствовал, как сходил с ума от восторга, ибо эта мощь сейчас таится во мне. Она мне принадлежит.

Я смотрел на ползущего по травинке сонного муравья. Что ты здесь делаешь, приятель? Разве холода не пугают тебя? Я следил за его передвижениями, ибо ничего другого поинтереснее не нашлось. Поднимать свою многострадальную тушку отчаянно не хотелось, поэтому продолжил разглядывать раннюю для такой погоды букашку. Однако я не мог валяться здесь целую вечность: в моём распоряжении не было столько времени. Полежать ещё немножко или вставать? Так хорошо и приятно лежать, не двигаясь, рассуждать о том, о сём. Или ни о чём не думать, очистив сознание, предаться мягкой неге. И ничто тебя не тревожит, да. Если бы утихло ещё и моё мучение, то я бы подумал, что достиг нирваны.
- Так себе развлекаешься, - я резко вскочил с холодной земли, зашипев, словно змея, от резко пронзившей меня боли. Скривившись, взглянул на того, кто таким жестоким образом решил потревожить мой покой. Я стоял как вкопанный, но не потому, что меня удивил незнакомец, просто каждое движение отдавалось болезненными отголосками в каждой клеточке израненных лап. Дух? Опять. Вечные любители забредать на территории тварей, которые так и жаждут разорвать их на мелкие кусочки, желая забрать призрачную душу. Я попытался разглядеть повнимательнее неожиданного гостя. Волчица. Усмехается. Неужели ты не собираешься ни убегать, ни нападать на меня? Естественно, нет, тупой полудух. Если бы она хотела этого, то не стала бы говорить с тобой. Хм, да, об этом я что-то не задумался. и всё-таки... Вела она себя уж слишком самоуверенно, как мне показалось, словно считала, что эти земли не таят в себе никакой опасности для неё. Ну-ну, я посмотрю на твою ухмылку, когда набредёшь на десяток теней и демонов, что затаились во мраке здешнего места. Что-то я чересчур раздражённым оказался, хотя это и неудивительно, ведь кто-то бесцеремонно вторгся в моё личное пространство. И без каких-либо "здрасте" начинает интересоваться сугубо личными вещами, которые не то, что первому встречному не раскроешь, но и близкому не осмелишься доверить их. Я с упрёком взглянул на волчицу, хотя мне показалось, что это вышло несколько обиженно-злобным, но никак не осуждающим. И с чего её вообще интересует моё пламя? А без ответа оставлять эту фразу висеть в воздухе было как-то невежливо, ведь я же не какой-то там беспардонный дух, которому якобы дозволено бродить везде, где только захочется.
- Как будто вы не знаете, откуда такой презренный полудух, как я, мог взять это пламя, - ироничная усмешка, подчёркнуто вежливый тон, пренебрежительные оттенки голоса. А не переиграл ли я? Ладно, слова были сказаны, так что можно продолжать на той же ноте притворного сарказма. Тем более мне можно. Не зря же все эти волки, духи и прочие создания так усиленно создавали нам образ жестоких, агрессивных и эгоистичных тварей. Значит, будем поддерживать образ, сильно в крайности, конечно, не впадая.
- Удалось как-то убить нескольких духов, поглотить их жалкие душонки, а пламя... - я вызываю пляшущие белые огни у своих лап чисто для наглядности и, ехидно усмехаясь, продолжаю: - А пламя как побочный эффект досталось.
Надеюсь, мои речи не состояли из чистейшего бреда... И вы что, действительно думали, что я скажу правду первому встречному? Я хоть иногда и бываю наивным, непонимающим, глупым, да что уж мелочиться, жалким идиотом, но не до такой же степени! Хоть я всей своей псевдодушой просто ненавидел лгать, но в этот раз всё иначе. Я дал клятву, нерушимую клятву, связывающую меня невидимыми цепями с тем, кто показал мне иной мир - полноценный. Я не мог подорвать оказанного мне доверия, так что приходилось изворачиваться, как только было возможно. Правда, я никогда не играл в подобные "игры", так что мне придётся сложно, очень сложно. Эх, жаль, что при давней встрече с Провожатым я не попросил у него пару уроков по искусству коварства и обмана. Он-то в этом мастер.

Эта дамочка меня нервировала. Точнее её взгляд. Он чуть темнее, чем другой до боли знакомый, такой же глубокий взор из самой вечности. Я чуть было не шагнул ближе, чтобы вглядеться в эти синие глаза, словно надеясь увидеть там что-то... Но что? Скорее всего это совпадение, не более того. Притягиваю за уши то, что, казалось бы, имеет какое-либо значение в данный момент. Недоверчивый, пытаюсь отыскать в этом духе обман, насмешку, игру, так похожую на другую, но не нахожу ничего. Досадно, ничего не скажешь.
Горделиво выпрямившись, я ждал ответа, пытаясь совладать с внутренним расшатыванием собственных нервов. Сколько прошло времени с начала нашего разговора? Мда, а я уже готов посыпаться, как хилая берёзка под осенним ветром. Не знаю, откуда у меня берутся силы стоять здесь, а не бежать, трусливо поджав хвост, как я обычно это делаю в пугающих меня ситуациях. Скрыться бы, затеряться в тени лесов и, наконец, прекратить смотреть в эти глаза цвета ультрамарина.
- Гордость играет. Какой-то черный огонек одолел белый, чистый цвет... - проговорила она, словно насмехаясь. Не можешь поверить, что жалкий полудух способен на такое? Или же просто не хочешь допустить в свой закрытый мирок, что мы ничем не хуже вас, духов? И кто ещё из нас горделивый? Пасть растянулась в презрительной улыбке, обнажая клыки. Я уже был готов съязвить по этому поводу, как волчица произнесла только одно слово, которое стёрло моё ехидство начисто. Пытаясь увидеть нужные мне ответы на её морде, я гадал, увидел ли этот дух так тщательно скрываемую правду в моей не-душе, либо же это лапой в небо. Выругавшись про себя, я попытался сохранить прежнюю показушную издёвку, пусть это было уже и бессмысленно. Какую бы игру не задумала чёрная, я всё-таки решил играть до конца. Может, и глупо, но она всего лишь дух.
- Но такими стараниями ты быстрее испепелишь себя изнутри, чем добьешься сотрудничества с иной аурой, Вирд, - произнесла волчица, а я не удержался от раздосадованного рычания. Выгнувшись, я слегка склонил голову к земле, царапая землю когтями. Ярость медленно закипала внутри, готовая вырваться наружу, и сдерживать её было столь бессмысленно, как и пытаться идти против урагана. Имя. Это имя скрывалось на самых дальних задворках сознания, прячась там, как напоминание о прошлом, настоящем и будущем. Вирд - это моя сущность целиком и полностью, от кончиков ушей до последнего волоска на хвосте. Вирд - это тот, кто прячется за чёрной шкурой, за странными мыслями, за частой улыбкой. Вирд - это я. Ни одни уста не произносили это имя. До этого момента. Даже я сам избегал его. С ненавистью я смотрел на незнакомку, стараясь не броситься на неё, я же пытаюсь быть вежливым, как-никак. Снова Вселенная сыграла злую шутку со мной, сплетая дороги судьбы жалкой тени и того, кто так же не должен находиться в этом мире живых. Я был зол на себя, что не заметил явного раньше, на неё, что так ловко обвела меня вокруг лапы, как они это любят и умеют, на этот мир, что подкидывает такие неприятные сюрпризы. Длинный хвост плясал от нескрываемого бешенства. Белое пламя, словно бы почувствовав мою резкую смену настроения, куснуло в последний раз меня за лапу и предательски погасло, будто старалось как можно быстрее скрыться из виду. И вообще я тут должен убегать или оно? Дезертир чёртов.
Взгляд устремил на духа, оценивая, сопоставляя что-то из прошлого, гадая и убеждаясь в этом точно, но всё ещё терзаемый сомнениями наравне со вспыхнувшей злобой. Я не уверен точно, но иначе быть не может. Или нет? Только они первыми произносили моё имя, а она зашла ещё дальше, вскрыв мой разум, как ракушку у берега реки. Да!
- Высший? - слово будто бы выплюнули и размазали по земле, смешав с грязью. Лучше ведь спросить, чем сразу же клеймить врагом народа, хотя мне так хотелось совершенно противоположного. Очередная попытка успокоиться не принесла ничего, а только разгневала ещё больше.
Один, раньше ты не был таким. Не уж то в тебе вспыхнуло это жестокое пламя Раздора? Голос... Я будто нырнул в ледяную воду январским утром. Сознание стало кристально чистым. Я выпрямился, перестав изображать из себя злую собаку, у которой забрали любимую кость. Эта вспышка ярости, гнева... Это словно был не я. Потребовалось всего лишь одна искра, чтобы зажечь во мне огонь ненависти и пробудить желание уничтожить всё, что стоит на моём пути. Разве и раньше я был таким? Нет, не помню такого, не верю, не признаю! Я тяжело выдохнул, словно освобождаясь от прежнего оцепенения. Не хотелось смотреть на волчицу, ибо боялся увидеть в её глазах свой истинный облик, который пугал сильнее, чем иные твари пострашнее.
- Ну, раз вы знаете моё имя, было бы неплохо представиться и самой, - всё-таки посмотрел. Попытка придать голосу насмешливый тон закончилась дрожащими нотками в нём, даже улыбка вышла какой-то кривоватой.
Но мы же всё ещё продолжаем играть, да?

Высший... Я обречённо выдохнул. Судьба явно любит поиздеваться надо мной. Не то, что бы меня это так сильно пугало, но и любви я к ним не испытывал. По крайней мере к большей части... О них ходило столько легенд по миру, словно они были богами, которые вершили судьбы смертных. Такие все умняши, обладающие тайными знаниями, плетущие паутину интриг для только им известных целей. Их боялись. Им поклонялись. Их ненавидели и любили. Ну а меня же дико раздражала эта аура тайного могущества и высокомерия, что чуть ли не физически ощущалась вокруг Высших. Но по мне, так они такие же, как и остальные духи, ничем не лучше и не хуже. Просто им повезло больше, чем другим. Или нет, это уже как посмотреть. Ладно-ладно, при всей моей нелюбви к ним, не в моём стиле вешать ярлыки на тех, с кем я даже и не знаком. Уберу лучше свои мыслишки куда подальше, а время покажет, окажется ли это правдой или нет.
Я взглянул на волчицу, а тень улыбки тронула мои уста. Даррркнессс Аррргейссст. Я, смакуя, протянул это имя в своей голове, пробуя его на вкус. Мне нравится. Оно звучит свирепым волчьим рыком, несущим в себе звериную силу, но в тоже время оно гибкое и изворотливое, как шипящая змея, готовая броситься на своих врагов. Кажется, это имя идеально подходит его обладательнице.
Слегка прищурившись, я пытался разглядеть в ней какую-то насмешку, тень коварства в глазах или хотя бы тайные умыслы, которые так хотел отыскать в этой Высшей, но не видел ничего, кроме улыбки, непривычной мне из-за своей открытости. Внутренние демоны прекратили свою вечную грызню и успокоились, а я смог не то, что расслабиться, но по крайней мере можно было не ждать подвоха от новой знакомой. Или же я просто так наивен? Подозрительный прищур сменился на открытый внимательный взгляд с зарождающимися огоньками скрытого интереса. Я уселся на землю. Шерсть больше не вздымалась, словно у злющего кота, а хвост не бился в яростной истерике, только кончик любопытствующе подрагивал.
- А про пламя я серьезно. Не пробовал выпустить его и дать ему собственную волю, без приказов? Посмотреть, как оно себя ведет, какова его природа, - я удивлённо вскинул голову, недоверчиво смотря на Даркнесс. И с чего это ей помогать мне, давать советы? Даже если это и был чистой души бескорыстный порыв, то всё равно странно. Хотя её слова давали пищу для раздумий. Пламя... Оно было не моё. Я боялся его и восхищался им одновременно, как было и с истинным хозяином этой невероятной силы. Белое и чёрное. Мы такие разные, абсолютные противоположности, которые никогда не смогут слиться в одно целое. Мы боролись в заранее проигранной битве, желая каждый подмять под себя другого, уничтожить его, возобладать, покорить, но никак не подчиниться. Я пытался стать сильнее, своей железной волей старался держать непокорное пламя под контролем, но оно вырывалось только сильнее, билось с неумолимой яростью.
- Или опасаешься, что сгрызет? - сначала возникла лёгкая усмешка, а затем я и вовсе рассмеялся. О да, я ещё как боялся! Эта сила могла в одно мгновение испепелить меня, не оставив и следа. Оно было диким зверем, что был заперт в клетке моей сущности, рычало, стремилось к свободе, но никак не могло выбраться, пока существовал его носитель. А я боялся отпустить его на волю, ибо не знал, как поступит эта разгневанная сила: уничтожит того, кто так жестоко запер её в клетке, либо поблагодарит своего спасителя. А я и не стремился проверять это, ибо шкура была дороже, хотя попытки посадить зверя на цепи кончались для меня весьма плачевно.
- Хах, да, оно-то кусаться любит, - иронично заметил я, посмотрев на свои опаленные лапы. Шерсть в некоторых местах выгорела настолько, что обнажала обугленную кожу, но в целом было ещё терпимо. Я надеялся, что раны быстро заживут, ибо не хотелось ходить драным волком. Жалкое зрелище, когда обычный полудух замахнулся на недоступную ему силу, а затем расплачивался за свою гордыню.
- А тебе разве никогда не приходилось укрощать своё пламя? - поинтересовался я. Мой огонь был для меня чужим, а вот у духов он являлся частью их сущности, но не бывало же всё так гладко, да? Этот аспект мне был неизвестен, а чего я не знаю, всегда пробуждает во мне извечное любопытство. Мне хотелось понять, как эта необъяснимая сила и простые духи могут уживаться вместе, как взаимодействуют с друг другом. Как подчинить пламя, но при этом оставить его свободным, для меня оставалось загадкой.
Я устало выдохнул. Не думал, что будет так тяжело обладать частичкой силы Высшего Духа. Но и подвести того, кто возлагал на меня такие надежды, что счёл достойным подарить мне белое пламя, я никак не мог. Я прикрыл глаза, обращаясь в глубь своего сознания. Хэй, я знаю, что не нравлюсь тебе, но ведь мы оба связаны с Ним, да? Нам придётся работать вместе, даже если мы и не хотели этого. Давай просто успокоимся и попробуем заново, м? Не знаю, чего я пытался добиться, разговаривая с этой энергией как с живым существом, но почему-то мне показалось это правильным. Открыв глаза, я снова вернулся сознанием к Даркнесс, которая, наверняка, посчитала меня ненормальным идиотом, который просто не знает, что делает. Эдакий щеночек, который не способен самостоятельно поймать даже жалкую мышь. Но и щенок может научиться быть волком, которому по зубам любая добыча.
- Научи меня, пожалуйста, - слова сами вырвались из пасти, хотя мне казалось, что они прозвучали только в моей голове. Я даже опешил от подобной наглости, которой никак не ожидал от себя. Я виновато потупил взгляд, уставившись в землю и разглядывая выжженные травинки. Ужасно было просить о таком Высшего, у которого и своих забот хватает. Не понимаю, о чём я думал, когда произносил это. Держать пасть закрытой бы, так нет же... А кончики ушей горели от смущения.

Я пытался заглушить поток несвязанных друг с другом мыслей, пытающихся вырваться наружу ненужными словами. Рядом с этой Высшей я чувствовал себя неуютно. Но не так, как это было с Провожатым, словно я ждал подвоха с любой стороны, нет. Это было нечто сродни чувству, когда ты понимаешь, что не должен здесь находиться, что не должен говорить с ней, потому что это пугает. Пугает тем, что хочется продолжать вести эту непринуждённую беседу, слушать её наставления, спрашивать и получать ответы. Это как наставник у маленьких стайных волчат, которого у меня никогда и не могло быть. Странное сравнение, но оно подходит больше всего. Ты цепляешься за каждого, словно утопающий в бурной реке, кто может хоть как-то тебя спасти или научить жить в этом мире. Ты собачка, Вирд, которая привязывается к любому, кто будет даже немного добр с тобой. Жалкий, неспособный ни на что самостоятельно... Заткнись. Мне это нужно. Давай будем считать, что я просто пользуюсь этой встречей, ибо она может принести мне хоть какую-то выгоду. А ещё ты не умеешь лгать, даже самому себе.
Мой внутренний диалог прервали слова Даркнесс. И до меня стало доходить то, что она сказала мне раньше. Понять пламя, дать ему собственную волю... Мне казалось, что его сила - это только разрушение, приносящее раздор и смерть. Пламя было для меня орудием, не более. Но теперь я осознал, что изначально поступал неправильно, считая, что между нами невозможно иной связи, кроме как подчинения. Я пытался задавить его сущность, не давая ему обрести себя в полной мере. Я воздвиг невидимую стену между нами, через которую невозможно было достичь понимания. Я думал, что мы боролись друг с другом, чтобы взять под контроль всё естество другого, но, может, мы просто хотели пробиться через эту стену отчуждения? Мне стало совестно за своё неведение, за глупое желание доминировать, за свой невежественный поступок по отношению к пламени - этому щедрому дару, о котором и мечтать не мог. Глупый, глупый волчонок, страдавший от собственных желаний и мыслей, но сейчас я взглянул на мир иначе.
Проигнорировав замечание о моём "Друге", я старался сконцентрироваться но более насущных проблемах, чем выкручиваться из столь неприятного вопроса. Зачем отвечать, если Высшая и так сможет увидеть его образ, отпечатанный в моём сознании. А если уже известен ответ, то бессмысленный и сам вопрос. Успокоив себя нехитрыми умозаключениями, я очистил свой разум от всего постороннего. Вылечить, да? Но я совершенно не знаю, как это делается! Так, ладно, я не знаю, зато пламя знает. Пусть оно само ведёт меня. Пусть его воля направляет мою. Пусть оно заиграет белыми красками, а я лишь буду смиренным наблюдателем. Закрыв глаза, я погрузился в ледяное озеро своего сознания.
Снег? Белые облака плыли по небу и так близко, словно их можно было коснуться лапой. Земля, покрытая льдом, тянулась в бескрайнюю даль. Я стоял на вершине высокой горы, а ветер щадя трепал мою длинную шерсть. Огромными, причудливой формы хлопьями падал снег. Я оглянулся вокруг, но не было ничего, кроме бесконечной белизны и снежинок, что кружились в замысловатом танце под пение ветра. Холод, пронизывающий до костей, ощущался как нечто реальное, словно живое. Я уже был почти весь покрыт мягким снегом, а вскоре не осталось ни следа от былой чёрной сущности. Подушечки лап кололо кристалликами льда. Так вот ты какое, белое пламя... Всё тело била мелкая дрожь - я замерзал.
Я распахнул глаза, тяжело дыша. Из пасти, словно остатки былого наваждения, вырвались клубы пара. Меня знобило, словно я окунулся в прорубь, где плескалась ледяная вода, доводившая до хруста костей. Перед моим взором всё тот же привычный лес, Высший Дух, казалось, никуда не исчезал, да только лапы слегка покалывало тем иллюзорным холодом. Я перевёл взгляд на них и в ужасе отскочил, пытаясь сбить пламя, что целиком охватило мои нижние конечности. Трава вокруг меня горела, превращаясь в золу, и мне казалось, что это происходит и с моей многострадальной тушкой. Я тряс лапами, стараясь скинуть пламя, дул  на них изо всех сил, словно это идиотское действие могло хоть как-то помочь. А потом до меня стало доходить, что я не чувствовал той боли, что обжигающей волной выжгло часть тела столь недавно. И как только я понял, что огонь не доводит меня до агонии, он исчез, словно и это было игрой моего обезумевшего разума. Мол, хватит с тебя, повеселились и ладно. И только продолжавшая гореть земля напоминала о реальности происходящего.
Я смотрел на свои лапы, не обращая внимание на продолжавшееся распространение белого пламени по суховатой листве, и думал, что глаза обманывают меня. От былых ран не осталось и следа, только кое-где слегка не отросшая шерсть говорила, что раньше на этом месте красовались участки обугленной плоти.
- Получилось... Получилось, Дарк, получилось! - я перевёл возбуждённый взгляд на Высшую, словно радостный волчонок, что поймал первую добычу, а теперь хотел обрадовать своего наставника. Я задыхался от переполнявшей меня бури эмоций, которая целиком поглотила остатки здравомыслия. Улыбка во всю ширь словно лучилась счастьем, а торжествующий смешок так и вырывался наружу, хотя я всячески пытался успокоить свою ликующую душу.
Я... Нет. Мы сделали это!

Я смотрел на Даркнесс, а улыбка медленно сползала с моей морды. Почему внутри зарождалось то чувство, которое казалось уже давно забытым? Словно червячок голода стал протачивать дыры в моей излеченной душе. Я думал, что он сгорел в белом пламени, когда оно поглотило всё моё естество и я взглянул на мир по-новому, перерождённый. А сейчас... Неужели и сейчас моя истинная сущность тихонько прогрызается наружу?
Высшая приближалась к кругу распространявшегося огня, что жадно пожирал даже самые мельчайшие травинки и листочки. Я и не заметил поначалу, как оно вырвалось наружу в то время, как моё сознание было устремлено в снежные дали белого пламени. Забыл, что оно, своевольное, часто освобождалось от цепей моего разума, как только появлялась такая возможность. И даже теперь оно несло в себе ту силу, что воплощал истинный его хозяин. Разрушение. Смерть. Поглощение всего живого. А Аргейст будто и не хотела останавливаться, то ли желая почувствовать пламя на собственной шкуре, то ли попросту не боясь его.
Я прикрыл глаза, снова окунаясь в реку этой неудержимой силы. Белый огонь нерешительно заколебался, а затем, становясь меньше и меньше, вовсе исчез, оставив после себя только широкий круг выжженной земли. Я не приказывал ему, а всего лишь попросил, чтобы он успокоился и не показывал своей иной стороны, уничтожая всё вокруг. Открывая глаза, сделал шаг вперёд, ступив на некогда спящие растения, что сейчас превратились в золу. Я думал, что мои лапы обожжёт жаром тлеющих углей, но их не было. Только веяло холодом смерти. Мне было страшно увидеть во взгляде Даркнесс то же, что отражалось в чисто голубых льдинках Провожатого. Хотя часть мыслей, выкинутых в самые тёмные уголки сознания, шептала мне обратное. Я хотел разглядеть в её глазах свою истинную сущность, которую я так старательно отрицал, но другие всегда замечали во мне её черты. Мне никогда не удавалось избавиться от неё окончательно, что и доказывало белое пламя, пожиравшее всё, до чего могло дотянуться. Я говорил себе, что это не по моей воле. Но знал ли я свою волю так хорошо, как мне думалось?
- И ты видишь меня таким, что и другие? - не печальный голос, не осуждающие нотки, не пронизанные болью слова, а спокойный, ровный тон, словно для себя уже всё решено. Я сказал это затем, не чтобы услышать ответ, а чтобы самому себе ответить. Казалось, что обладание пламенем Высшего Духа сможет заполнить бесконечную голодную пустоту в моей душе, но в итоге это стало лишь отражением моей натуры. Белый огонь, он и исцеляет, но и несёт в себе силу разрушения. Но что первично? Что является настоящим, а что лишь дополняет второе? Так и я мечусь между демоном внутри себя и свободным духом, а остановиться никак не могу. Ибо не знаю, кто я...
- Провожатый как-то спросил у меня, зачем отрицать свою сущность. Но как я могу её не отрицать, если не я создал себя таким? У вас, духов, есть выбор, какими быть, а мы... Жестокая твоя шутка, Вселенная, очень жестокая, - последние слова я еле слышно прошептал. Ах, если бы я мог мыслить не столь откровенно, выплёскивая на незнакомцев потоки ненужных слов, то жизнь моя стала бы спокойнее. Пасть вечно открывается быстрее, чем я успеваю подумать, стоит ли бессмысленно сотрясать воздух своими изречениями. Молчание. Словно кто-то кинул камень в воды чёрного озера, по поверхности пошли круги, но им не суждено было достигнуть берега, и всё прекратилось, будто бы ничего и не было.  Я сделал вид, словно этого не произошло, словно слова, повисшие в воздухе, никогда не были произнесены.
Повернул голову в сторону, опуская взгляд на землю и прижимая длинные уши к голове, я выглядел каким-то виноватым. Не знаю, что на меня нашло, но чувствовал себя препаршиво. От былой радости не осталось и следа. Достаточно было не то, что одного взгляда, даже тени жалкой мысли, которая надёжно укрепилась в моём сознании, разрушая его шаг за шагом. Её хватило, чтобы возродить то чувство, что я так отчаянно пытался подавить внутри себя.  Весь мой вид словно извинялся перед Даркнесс за поведение двухлетнего волчонка, не иначе.
Я метался из крайности в крайность, пытаясь найти ответы, но когда отыскивал их, неудовлетворённый узнанным, мой разум устремлялся к другим, диаметрально противоположным, пытаясь хоть там увидеть нужную мне истину. Но не видел. И так до бесконечности. Я спрашивал и духов, и живых, но меня никогда не устраивали их слова полностью. Словно я вешал на них ярлык недостаточной полуправды, как и они вешали на меня ярлык кровожадной твари. И все мы продолжали жить в своём невежестве, не желая сделать друг другу шаг навстречу. Я хотел, но не мог. Мог. Меня останавливало то, что я видел в глазах других – жалость, смешанную с отвращением, презрение, даже печаль и яростную ненависть. Ты не видел. Что? Ты хотел это видеть, ибо только так ты мог оставаться тем же жалким полудухом, кем являлся и по сей день, Вирд. Это не правда! Но ты же знаешь, что я не лгу.

Отредактировано Weird (2017-04-09 02:09:38)

Смущение и неуверенность точили моё нутро, словно могильный червь, пока его не сожрала птица неловкости. Настроение менялось так быстро, что я даже не успевал подумать, а уже либо щемящая тоска, либо необъяснимая радость вмиг опутывали моё естество. Словно двухлетний смертный волчонок, я метался из крайности в крайность, не зная, куда податься, куда устремить свои порывы мятежной души. Злясь то на самого себя, то на этот мир, я хотел убежать, зарыться в палую листву, спрятаться от всей этой бессмысленности и несправедливости настолько, как и желал остаться здесь и говорить, говорить, говорить, пока не исчезнут звёзды и не покажутся первые лучи солнца, а вслед за ними не наступит новый день, а затем опять мир не пойдёт по извечному кругу дня и ночи. Увы, а может и к счастью, первое было бы ужасным неуважением по отношению к моей новой знакомой, а второе не представлялось возможным, ибо мы слишком разные, а в нашем распоряжении нет целой вечности. Да что там вечность! Иногда мне кажется, что у нас у всех осталось так ничтожно мало времени, что вскоре даже один вздох на этой развращённой земле будет казаться непомерной ценностью. А я же приближал этот момент уверенными шагами Войны... Но не будем об этом, ведь ниточки нашей судьбы переплелись не для того, чтобы я предавался сладостным мечтаниям.
Спокойный голос Высшего Духа заставил меня вздрогнуть. Я бросил мимолётный взгляд на неё, но Даркнесс уже устремила свой взор не на меня, а куда-то в сторону. Отчего-то было так неловко смотреть ей в глаза, словно я стыдился своей сущности, что вот он я, жалкий, ничтожный полудух, не имеющий права на существование, ошибка Вселенной, нахожусь рядом с одной из тех, кого негласно именовали властителями мира. Но стыд и смущение тут же испарились, как утренняя холодная роса под жаром золотого солнца. Слова Высшей отпечатывались в моём сознании, словно огонь оставлял чёрные выжженные следы на коре векового дерева. Она говорила то же, что и некогда Провожатый поведал мне. Но в этот раз не было маски короля обмана и коварства, загадочность не смешивалась с осколками правды, а в слова не впутывались нити недосказанности. Реальное отражение действительности не приправлялось насмешливым тоном под соусом таинственности, нет. Всё было так, как было на самом деле.
А что было у истока?
- Выпрямись. С каких пор задавать вопросы - это так преступно и неудобно? - я дёрнулся, но тут же вытянулся ровной стрункой, как послушный и внимательный ученик. Тень улыбки тронула мою морду. Да, мне явно не хватает жизненного опыта, чтобы умело скрывать истинные эмоции, а не выражать своим естеством даже безобидные мысли, что вечным роем кружатся в моей больной голове. 
- Да, выбор... - я презрительно фыркнул, саркастично отнесясь к самому понятию выбора, как к таковому.
- Скорее иллюзия, ведь в любом случае мы будем связаны цепями обязательств с этим миром, с кем-то, даже с самими собой. Но свобода, пусть и призрачная... Она хотя бы радует бунтующую душу.
Усмешка на устах, не более. А смог бы я связать себя с кем-то нерушим контрактом, отдав свою жизнь в лапы другого? Быть одним целым, чувствовать себя кому-то нужным, жить не только для себя... И умереть в один день. Нет, для этого я слишком эгоистичен, несмотря на охватывающее меня любопытство к этому явлению. Ещё столько нужно увидеть, сделать, узнать, что цеплять на шею смертного, который подобно камню будет тянуть меня на дно океана, когда я с головой окунусь в круговорот событий этого мира. Не сейчас, определённо не на этом этапе моего пути. Но я и не сказал, что никогда... 
- Но почему этот мир обязан пасть в бездну? Неужели лишь смерть одного Высшего могла повергнуть его в грядущее небытие? - я желал знать и как можно больше. Мне хотелось распутать клубок тайн прошлого, отделить ложь от правды, чтобы найти одну единственную нить истины, кусочки которой прячутся в самых тёмных уголках сознания её обладателей. Сложить бы эти осколки вместе, и тогда можно было бы понять одно единственное "почему". А затем настала бы пора действовать. А я, незрячий, брожу в темноте, пытаясь отыскать дорогу, но попадаются лишь тропинки. Я не могу идти вперёд, пока мой путь не будет озарён светом истины. Я не знаю, хочу ли я уничтожить этот мир, ускорив его падение в пропасть, или же цепляться за него из последних сил, до тех пор, пока не найду ответы на свои вопросы. Да, мне показали один из возможных вариантов, к которому я и стремлюсь. Следовать по пятам Войны, быть вестником Раздора - вот моя единственная цель, которая находит отклик не только в игре сознания, но и, как мне казалось, в душе. Но что, если всё, во что я верил, вдруг окажется иллюзией белого пламени, лишь игрой больного воображения, а дорога будет вымощена ложью? Так страшно ошибиться, прожить всё отпущенное мне время неправильно, но иначе я не могу. Пока что...
А Высшим-то ещё тяжелее, оказывается. Они обладают такой силой, которая способна развалить этот мир по камешкам и одновременно исцелить его кровоточащие раны. Уйти или остаться? Попытаться спасти или бросить умирать? А может задушить издыхающую тушку, чтобы не мучилась? В какай-то степени я даже был рад, что всего лишь иду за кем-то, а не веду за собой. Когда на кон поставлено всё мироздание, так трудно сохранить остатки здравомыслия и самообладания. Скорее всего, я бы отошёл в сторонку и наблюдал за разворачивающимся представлением, не вмешиваясь в происходящее, ибо если игра подходит к концу, то значит Вселенной так угодно. А кто я такой, чтобы бороться с чем-то настолько колоссальным, что даже Высшие кажутся угасающими звёздами под час рассвета? А может, я просто придумывал для себя отговорки, лишь бы хоть как-то держаться на плаву, пусть я уже и так тонул в призрачном выборе, что навсегда меня связал белыми нитями с Арзамасом. И что странно, это не только меня устраивает, но и порождает некое удовлетворение происходящим.
А интересно, что выбрала ты, Даркнесс Аргейст?
Не решился спросить в слух, ибо в голову закрались куда более важные мысли, чем очевидный для меня, как я думал,  ответ на не заданный вопрос.
- Но я не могу понять, чего хочу на самом деле, - выдохнул я, обращаясь не столько к Высшей, сколько к себе.
- Я не белое и пушистое создание, но и не мерзкая тварь, которой пугают маленьких волчат. Я не знаю, кем являюсь по-настоящему, - взгляд устремлён только на волчицу, но краем глаза замечаю некоторое движение внизу, у самой земли.
- Но мне известно только одно: я - Вирд.
Причудливой формы мотылёк кружил вокруг моих лап, взъерошивая волоски чёрной шерсти. Или это только я видел там мотылька? Белое пламя вырвалось наружу не разрушительным потоком необузданной мощи, а спокойным умиротворяющим огоньком, что одновременно, согревая, даровал тепло и освобождал разум, делая его кристально чистым, словно прозрачный лёд. Он не был ограничен моим сознанием, не был подавлен противоположной силой полудуха, а сам, по собственной воле, приютился у моих лап. Белое пламя показало мне свою истинную природу, которая стала отражением моей собственной.
- А кем я стану, покажет только время...