Шесть месяцев... Много. И вроде бы мало для духа, тем более высшего, тем более...
"Ай."
Я раздраженно дернула крылом, из-за чего тело немного пошатнулось в воздухе и накренилось в сторону. Взмах, полет вновь ровный, сугубо по направлению воздушного потока. Тут, в верхних слоях, ветер был, как обычно, пытался гонять облака, тучки, веселился во всю и в то же время скучал.
"Прям как Феанор..."
Я криво усмехнулась и, вновь сделав взмах черными крыльями, пошла на плавный спуск.
Не было забыто ничего, ни разговоры на границах, ни беседа со Хранителем Чащобы, ни обиды, ни цели, но тихо улеглось раздражение, злоба, волнение, оставляя за собой мерный ход времени и суля его впереди. О, не забылось ничего, я не могла располагать такой привилегией. Просто теперь действия, что были направлены на недавние (или давние, полугодовые) события несли куда более хладный характер. И неизвестно, что было хуже...
Сегодня тоже стоило продолжать задуманное, так или иначе, наслаждаясь утром и не подавая вида. Мысли, сокрытые в темных уголках, были мрачные, тяжелые, но давали некий балласт, не топя на дно и не давая улететь. Да, этот мир тихо рушится. Да, тени, демоны, твари становятся всё сильнее и наглее. Да, есть задумка и её ой как стоило развивать, скорее и быстрее и да, они же, не равнодушные к судьбе родного мира, должны будут стать его последним избавлением. Хорошего мало, но пока было хоть что-то... Пока не стоило задумываться над тем итогом, что неумолимо проскальзывал в голове, чертя будущее... не в самых радужных красках.
"Еще и этот Жизнь..."
Не столкнувшись лоб в лоб было сложно понять и прогадать ходы загадочного воскресшего. Одно лишь стало ясно - я не особо верила, что это Он. Тот Жизнь, которого я знала, который приютил, помог устроиться, помог или попытался помочь стать частью их большой Семьи. Которая и полетела под откос без него, кстати... А я не стремилась её восстанавливать.
"Иех, наверное, узы таки влияют на подобное." Внизу клубился туман и я норовила нырнуть прямо в него, но пока еще снижалась, по прямой, вспоминая, что именно находится где-то ниже и продолжая размышлять. "Иначе бы я больше волновалась. А так... Без рода и племени, приемыш. Вот и всё равно как-то. Да?"
Внутренний хмык, вот и весь ответ.
Тем временем тело почти коснулось создаваемой солнцем тени, силясь догнать ту, но упуская. Раннее утро, солнце не в зените, чего уж тут... Однако туман приветственно тянул свои лапы навстречу и спешил укрыть от глаз, еще не успев подняться в воздух, рассыпаться в верхних слоях. Черный, чуть размытый и нечеткий силуэт таки нырнул в белое молоко. Дальше зрение было практически бессильно, лишь знание местности могло помочь и...
Никудышная интуиция.
Задние лапы задели нечто холодное, мокрое, от чего я машинально их поджала, застигнутая врасплох. Вода. Озеро. Вместо побережья я оказалась над самым (или почти) центром водоема, окруженная белой пеленой.
"Здорово... Ага, замечательно."
Короткий фырк, протянутая передняя лапа вводе, что налету немного рассекла гладь оной и... всплеск. Я просто напросто врезалась всем телом, подняв тучу брызг и создав приличное количество шума на фоне примолкшей природы вокруг. То ли здешняя фауна не успела проснуться, то ли дело было в тумане. Впрочем, до сего мне не было дела, я просто сложила крылья и нырнула,уходя под воду с головой, хребтом и всеми конечностями.
Глупо, но... В таком молоке всё равно никто ничего не мог разглядеть. А не прогретая солнцем вода позволила бы немного отвлечься. И просто побаловаться.

Ничего. Тишина. Да только вода успокаивала, хотя, ведь по сути, была противовесным элементом огню. И если бы еще белое или голубое пламя могло как-то ужиться с химическим элементом, то вот красное или золотое... Однако сейчас именно хлад позволял хоть как-то сохранять некое подобие души в состоянии уравновешенном, безразличном, без эмоций и тревог. Долой нервы - и волноваться будет не о чем. Потому что нечем. А пока они были... надо было искать хоть какой-то источник для восстановления "моральных" сил.
Однако счастье было не долгим.
Стоило уже выныривать, даже задержкой времени для растягивания удовольствия не стоило пренебрегать. Да только хлад незримо начал изменять своей природе, словно вода уже оказалась прогретой полуденным солнцем. Это в мае то? А еще это должно было лишь настать в скором времени, вода лишь начала изменять температуру, лишь готовилась к...
Я резко повернула голову в сторону глубин, не оскалившись лишь потому, что не могла дышать под водой в этом виде ака рыба. В этом. Но в драконьем... пристроив пару жабр...
- Сестра...
Не показалось, ни в отголосках грядущих событий, ни сейчас. Лишь за мгновение довольно мирный внешний вид (в сравнении чисто) сменился на более крупный, менее шерстистый, покрытый чешуей и шипами. И вроде тяжеловатый вид, но... Тело приобрело форму чуть более подходящую для покорения водных глубин. Не хуже акулы по её способности передвигаться в воде или змее... я явно направилась в сторону того нечта, что неосмотиртельно внесло в свой голос насмешливые нотки.
Реакция была мгновенной, уже на уровне так называемого "инстинкта", а на деле привычки. Любая агрессия подавляется больше силой. Любое нагнетание и покушение на сохранность и без того моей пошатнутой психики. Я знала, что не попаду, на основе кратких, мгновенных и параллельных кадров будущего, словно бы моя жизнь протекала на два разных мира, в котором я уже что-то сделала, а в другом нет, а в третьем еще лишь предстоит, но результат будет один и тут же. Некоторые секунды,которых хватало для точных действий.
Золотой поток, разрезая воду, устремился в сторону гласа, словно давая понять "играть не настроена, вообще, я нервный". Мимо. Но опасно близко. Что бы там... не было. Вот кстати интересно было то, что разглядеть это "что-то" я не могла. Никак. И если обычно в будущее смотреть не хотелось или было... страшно, то тут просто не выходило. Максимум - привычные несколько секунд наперед, для отстранения атак. Вроде как защитный механизм дара, не более того...
Тело было приспособлено и к дыханию под водной толщией, но... странно, сама вода словно стремилась создать условия такие, чтобы не приходилось задействовать запрятанные под чешую жабры. Дурость какая-то. Я наткнулась на повелителя вод?
"Точно дурость."
Возможная, но... глупая. С чего бы вдруг? По каким таким причинам?
Крылья, прижатые плотно к спине, затормозили ход, позволяя остаться на месте и далее путь не продолжать. Глотку закрыла перегородка, не позволяющая воде проникнуть внутрь, и я слегка оскалила зубы.
- Кого это "нас"? - сдерживая рычание, но всё итак было ясно с моим никудышным состоянием. Хотя, я хотя бы не посылала открыто по типу "катитесь, откуда пришли, встреча отменяется". Любопытство? Уж скорее стремление копать до самой сути. Интересно, когда меня это таки добьет?..
А уж от обращения меня и подавно корежило.Складывалось ощущение, что меня с кем-то нехило так... перепутали. Из Семьи (будь она неладна, хотя, куда хуже то уже) никто подобное не сотворил бы. Узы - раз. Мотивы (их отсутствие) - два. И "встретить"? Все наши были уже в этом мире, никаких отставших на двадцать пять-шесть лет.
Дурость. Самая что ни на есть. И я бурлила глубину озера своим сине-алым взором недоверия, уже и так уплыв порядочно от поверхности водохранилища. Дальше тени стремились забрать своё, отобрав у солнца дно и его содержимое... Но тени были последним делом, что меня волновало. Если это не были порождения искажения - они мне были едва ли не родными. Нет, тут куча подводных каменей была в ином. Просто... дохренища...

"Странно это... всё..."
Вокруг разгорались огни, те же, что недавно объединились и рванули к источнику зова, намекая о настроении здешнего пловца, но эти осколки пламени были не моими. А имели тот же золотой цвет. Я скосила на них глаза, наблюдая и ловя странное чувство. Завораживало, стремилось успокоить и душа тянулась к этому покою, как ребенок к своей главное защите, что проливала любовь. Но было существенное "но".
Я давно не верила в подобные сказки и изломанное сознание, сожженная душа кричала, рвалась к свету и оставалась на месте с хладным взором, источающим недоверие и ухмылку. Два противоречивших друг друга чувства, которые бились внутри снова и снова в бесконечной схватке... вновь и вновь вытягивая из себя все силы. И вот сейчас этот конфликт достигал своего апогея.
- С чего это "твоим", - рыкнула я без вопросительной интонации, скорее на чистой вредности своего характера. Хотя, и из-за чувства собственности. Золотое пламя было со мной, сколько я себя знала, так с чего бы странному "нечто" вдруг бросаться такими громкими заявлениями? А еще этот спокойный тон... Внутри болезненно сжималось что-то, едва живое, еще не добитое до конка, но грубо затыкалось и отгонялось в сторону. Некогда. Надо было разбираться с делами, а не отвлекаться на красоты столь странных обстоятельств.
А ведь... хотелось... И при этом не могло пробиться до самой сути, сквозь ставшую родной драконью броню, что заковала сердце.
Время не останавливалось, но спокойное мельтешение огней вдруг замерло. Я вновь скосила глаза, ощутив укол совести, но не подавая вида. Делать мне нечего - раз. Второе... Ну, я не была уверена, что это моя вина. К тому же, что мозг был целиком и полностью за то, что ситуация вокруг напоминает какой-то сон наркомана. Что невозможно- я Феанора давно не видела и уж травы у него точно не таскала. Следовательно... что? Да только откуда же это щемящее чувство, которое приходилось глушить раз за разом?
Глухой, единственный удар якобы сердца... За этот краткий и бесполезный миг из глубины пронесся силуэт, разгоняющий всю мглу. В собственных глазах заиграли золотые искры, но свои или отражение? Во всяком случае, на морде отобразилось не малое удивление. Если не шок, но для него я была слишком скупа на эмоции.
- Как же это... - лишь выдохнула я, глядя на возникшего дракона. Ни больше, ни меньше, пусть он и отличался от меня. Существенно. А хуже того - именно от него исходил тот поток энергии, что вызывал внутренний вой и желание уткнуться в грудь существу. И от того в мгновение ока другое - забиться в темный угол и никогда оттуда более не вылезать...
"Ты еще... кто такой?"
Слова тоже остались где-то в районе горла. Вода держала тело, позволяя застыть едва ли не статуей, завороженно и с испугом рассматривая чешуйчатого, с недоверием и болью. Хуже только было, если приходилось шерстить общую историю мира, зацикливаясь на жизни каждого, его переживаниях, потерях, радости... Хуже. А может и ровно также.
- Не..ет... - растерянно, едва ли не срывающимся голосом, но продолжая из последних ресурсов держать себя в крыльях и лапах, произнесла я. И дальнейший напор слов вызвал ту реакцию, к которой неминуемо всё шло. Панику. Я в мгновение ока распахнула крылья и оттолкнулась от воды, тем самым сдав назад и увеличивая расстояние между мной и светящимся чудом (без иронии (внезапно) сказано) на тройку метров, не сводя с него взгляда. Синий, с примесью золотистого, взор, упрямо не желал сорваться на какой-нибудь иной объект, как мозг не желал думать. Вообще. Провал и пустота - всё, что он сейчас мне предоставлял.
- ТЫ КТО ЕЩЕ ТАКОЙ!? - сорвалась я на крик, чувствуя, что на глаза стремятся навернуться слезы и не понимая, почему...

Успокоение пламени не помогало, оно закрадывалось под чешую, вызывая чувство слабости, ощущение, что защиты не было, никакой, а значит... И я противилась. Гасила вражескую ауру собственной, привычной, грубоватой и непреклонной, уже давно отвыкшей от мягкости, давно не верующей в подобное настолько, чтобы поддастся искушению и сделать виток вперед. Лишь один, чтобы ощутить,а какого это, когда ты в окружении любимых, а не потенциальных врагов...
- Чего?.. - еще больше потерявшись в ответе дракона, а что-то мне подсказывало, что он не врал (интуиция? серьезно? с каких пор она очнулась?), но что не облегчало ситуацию никак. Получалась еще большая каша, а прямое обращение к разуму, по типу "эй, сделай что-нибудь!" вызывала лишь глухую тишину. То есть тише некуда. Мозг, мягко говоря, завис, судя по всему, ну вариантов объяснения он явно не видел и не понимал.
Растерянность. Я давно такой не ощущала. Всегда уверенная или хотя бы создающая вид того, что я знаю, что надо делать и уж в крайнем случае дам в глаз, а сидеть без дела не стану. Не из-за того, что я чего-то не понимаю. Даже недавний разговор со Стражем казался чем-то... легеньким по сравнению с этим. А Дух Чащобы... Что же, он мне не Брат?
Тихо голова пыталась работать. Да, я не была такой же Высшей, как остальные, просто потому что я не появилась вместе с ними. Я возникла из вне и лишь из-за... из-за Жизни начала потихоньку осваиваться, как они, прекратила просто плыть по течению времени, я... как-то оставила прошлое существование одинокого путника, что хранил Время. Я знала множество миров, множество их вариаций и всегда лишь смотрела, как падают одни и рождаются другие, но это было... до или после знакомства с Феанором, со Рхан'торром, с Вирдом, с Форкс, с... А что же было до того, как белый дух вывел меня за собой из темной бездны и убаюкивающих теней?
Пусто. Ничего.
Я зажмурила глаза, выдав тихий, болезненный рык, наполненный и явным недовольством. Какого черта?! Хранитель Времени не мог посмотреть собственный цикл от и до?!
- ...вспомни...
"Не помню.. Не могу. Нету!"
Хотелось выть. Нет, просто кричать. Что-то отняли. Когда-то, давно, в той самой пустоте, что не открывалась ни моей памяти, ни дару. Что-то важное, болезненное, родное и противоестественное для нынешней меня. А от того вгрызающееся в броню снова и снова, старающееся пробиться. "Впусти! Вспомни!" А я не могла. Всё, что я ощущала, это дикую боль утраты, словно та всплыла спустя многие и многие века.
Темно. Не убаюкивающая тьма, которая укрывала меня с глаз долой, вновь и вновь, загораживая от мира и придающая сил, энергию, заживляющая внутренние раны. Не холодная и не жаркая, просто вакуум, но настолько жестокий и душный, словно исчезло всё. Озеро, странный дракон, который повторял обращение еще более странное, территории стай, мир Жизни... Весь мир. Это было даже не межпространство миров. Это было нечто более пугающее и пустое. Хуже не бывает.
Дар отказывал. Я кидала все силы на то, чтобы пробиться сквозь эту немую и глухую стену, добраться до ответа, увидеть привычные и, порою ужасно разъедающие душу кадры, но Время не могло протиснуться туда, натыкаясь на бесконечную преграду, что имитировала пустоту. Но теперь я не была уверена в том, что это моё начало. Что я не вижу ничего больше лишь потому, что для меня не существовало фрагментов ранее. Это был блок, мощный, наложенная иллюзия, манипуляция. Нечто, что морочило мне голову всё моё существование, которое я себя знала и помнила. Выходило, что так?!
Настоящее и будущее затерялось где-то в этой пустоте, прошлое тоже. Удар, второй. Безуспешно. Стена. Не удивительно, что я перестала видеть якобы Свет, его огни, слышать его слова. Лишь на подсознательном уровне, но этого было мало. Я была где-то там, у якобы истока, всё это время ("время", хех) являющегося обманом. Ни шепот огня, ни слова дракона, существовала лишь цель выбить эту чертову стену и прорваться к тому, что так терзало, что вызывало дикую агонию внутри. Забавно, а ведь я считала, что давно лишилась искренних чувств, которые могли бы делать так больно.
Момент, когда по стене вдруг пошла трещина, отозвался новой волной. Паника, удивление перекрыли находящее отчаянье. Понимание, что я потеряла блистательность и аура Света смогла подобраться настолько близко, пришло также и также набросило еще один слой страха. Но свет из трещин на миг выбил из головы всё это. На краткий миг, прежде чем пустоту вновь заполнили кадры прошлого...
***
- Свееет...
Я даже не помнила, как кинулась к дракону, уткнувшись ему в грудь. Не помнила, как вынырнула из этой бесконечной пытки, отлипнув от сочащихся сквозь трещины воспоминаний. Она не сломалась. Стена так и продолжала стоять ,но утратила свою ауру пустоты. Теперь это была просто преграда, явная и чуть поддавшаяся. Но не павшая даже наполовину. Однако этого хватило.
В воде не было видно слез, но я рыдала. Впервые за долгое время. Нечто похожее было, когда пришла весть "Жизнь мертв", но даже это было чем-то иным. Более близким, настоящим. Нечто, что внезапно заставило забросить сигнал об опасности настолько далеко, что он стал не слышим. "Доверять чуждому! Доверять даже своим нельзя! Нельзя показывать себя с такой стороны! Нельзя, нельзя!.." И я предала собственные правила. Бросилась в омут риска с головой, даже не подумав о том, что рискую. Просто рыдая навзрыд и не где-то в темном угле, подальше от возможных свидетелей, "Семьи". А доверив такое зрелище и себя кому-то куда более существенному, живому и разумному, чем тени и тьма, бдительно охранявших вечное одиночество.
"Как это... Кто так... Поче..."
Я хотела завалить его вопросами, но неминуемо начала бы заикаться, если бы попыталась. В итоге всё, что вырвалось наружу, это крайне нервный смех и очередные всхлипы.

Боль не уходила. Вырвавшись на свободу, она продолжала сносить всё на своём пути, столь тщательно выстроенное за многие прошедшие года, все рамки, все правила. Ей было плевать. Как цунами будет наплевать на дома многих созданий, что окажутся погребенными под ней, как безразлично будет на самих жителей. Плотина, выстроенная за это время, создавшая мой характер, просто сыпалась и сыпалась.
Но поток не бывает вечным и вечно бурным. Рано или поздно вода утихает...
И приходило осознание.
Наверное, я уже никогда бы не стала прежней. Наивной, уверенной в окружении, не смогла бы скинуть привычную иронию и усмешку на всё происходящее, злость и яд, которые мастерски подсовывала, если только не срывалась, что было под запретом. Гнев, слабость. Потому что даже сейчас, когда поток начал затихать, оставляя разруху, сметенные "поля", загубив достаточно многое, голос внутри противно и едко усмехнулся.
"Ревешь? Ну-ну..."
И всё странное облегчение, что приносила опека Света, словно облили тем самым холодным потоком воды. Действительно ведь. Не... не допустимо...
Внутри вновь выстроилось несколько лагерей. Желание забыть ту часть себя, что недавно скалилась и не скрывала свою недоброжелательность и желание вернуться к этому образу агрессивного, злого и сильного дракона. Ибо иной альтернативы я не знала. Или, как оказалась, давным давно забыла напрочь. А сейчас... захотела резко убежать от предоставленного, иного варианта.
"...Слишком рискованно."
Я подавила вздох, сцепив зубы.
"Достаточно."
Холодно, неумолимо. Надо брать ситуацию в свои лапы, а не позволять ей манипулировать собой. В сознании боролись две модели поведения и отношения к окружающим, близким, к тому же Свету. И я не могла выбрать что-то одно. Но я могла прекратить лить слезы, которые всё равно были бесполезны и никчемны.
Впрочем, как и всегда, как и всякая слабость...
Мягко я отстранилась от светлого, медленно крутанув головой. Она, кстати, безумно болела на фоне всего произошедшего, но то и к лучшему. Отчасти. Напоминание, что если не держать себя в крыльях, всё пойдет под откос. А чувства... Вот тот самый камень, что начинал горный обвал.
Меж тем, я с некоторым удивлением обнаружила, что нахожусь на суше. Еще один пункт в "расслабилась тут, совсем уже без мозгов, даже не замечаешь ничего кроме своих глупостей" бросился в копилку "против", но пока только бросился. Видимо, обдумать это всё мне придется позже, пока не была в состоянии.
- Я в порядке, - проговорила я, уже явно отходя в сторону, разрывая расстояние, бесцветным тоном. Ни горечи, ни холода, ничего. Пусто. Хотелось бы верить, что эта пустота хоть теперь была настоящей, но на деле... не создавала ли я её самостоятельно сейчас, строя иллюзию? Поведением, речью, мыслями. И ведь в то же время я её боялась. Как можно выстраивать то, от чего у тебя сводит холодом конечности?
Я не особо прислушивалась, не было желания, но Брат (мироздание, серьезно?..) был прав. Зов, что сливался в некое подобие песни, был не тем, что я знала от Высших. Это было нечто куда более глубокое и древнее, словно раритетный инструмент. И некоторых я даже помнила, кое как... Но что с того?
- Прошу прощения за недостойное поведение и эти сопли, - вдруг вновь выдала я, поворачивая голову ко Свету. А в глазах неумолимый лед, который начал, уже начал сковывать успокоившуюся воду, что разлилась внутри, обратив всё привычное в хаос и разруху. И, честно говоря, я не знала иного варианта, кроме как... это.
Холодный ум или как это называется?
- И что же вы тут делаете? - перешла я резко к делу. Не могла об этом думать. Ни о просачивающимся по крупицам прошлом, ни о том, что душа вдруг сорвалась в такой искренний полет слабого существа. Позор то какой... Не иначе. А я то думала, что со Стражем вышло крайне плохо. Нет, куда уж, то были цветочки... А я могла, как оказалось, сделать всё гора-аздо хуже и просто разреветься у кого-то на плече.
Меня медленно брала злость на саму себя. Но заниматься "перевоспитанием", восстановлением рамок, я буду позднее. Вернее, позднее это приобретет куда более жестокую форму. А начала я уже сейчас.
"И всё же... Верно? Семья. Брат. Действительно Брат, и многие другие... Это ведь греет... - Сгинь, пока не убила."
Вот и весь внутренний конфликт в нескольких фразах.

"Вот и всё. Верно?"
Я смотрела на место, откуда Свет вновь ушел в глубины и тихо усмехнулась. Действительно, вот и всё. Прошлое... Сколь бы оно не било по состоянию, насколько бы чудесным не казалось, было в прошлом. Сейчас же ситуация разбиралась по фактам.
Я не была Высшим. И появилась я у второй братии, придя из вне. В самом деле, так и обстояло положение дел. Семья же, которая на самом деле была моей родней, оказалась странным образом утрачена. Как и память о них.
"Интересно, Мрак тоже не знал?"
Но да не важно. Сейчас, казалось бы, воссоединение с родными. А по факту лишь вновь предстоящая разлука.
"Успеет... Хех, успеет."
Даже более того. Я почему-то видал, что сама помогу ему в этом. Но то лишь возможно...
"Все всегда уходят. Пора привыкнуть."
А еще прекратить хандрить и разворачиваться на поиски.
Ажиотаж прошел, уходило и ощущение целостности, счастья. Всё неизменно возвращалось на свои круги вместе с уходом Света. Верно, для того,чтобы излечить давние раны, нужно нечто большее,чем мимолетное видение. Нужно систематическое лечение, которое мне не сулило. Если я собиралась чего-то добиваться, то должна была делать это сама.
"Как обычно, м?"
Я развернулась и обвела местность взором. Тихо, пусто без свидетелей. Оно и к лучшему. Внедрение Древнейших еще выйдет боком всем нам, а потому чем меньше смертных окажется втянуто в больные семейные игры, тем лучше. О, а этот момент я тоже вспомнила. Игры, игры...
"Почему ты ушла от нас, оставила... Да правда что. С чего бы."
Я так и не могла понять, из-за чего моя память оказалась в блокаде, обзавелась мощными стенами и нехилой силы. Но вот остальное... Я даже не горела желанием идти искать Древнейших. Своих родных, по сути. Я бы куда с большей охотой отправилась ко своей фракции, или продолжила поиски Мрака. Или Жизни... Но в итоге я была вынуждена разбираться в причудах семьи. ОПЯТЬ.
Раздраженный рык пронесся над озером, но я прикрыла глаза. Не помогало. Так что я зациклилась на другом аспекте. Огне. привычное золотое пламя, которое было со мной единым целым, а на деле оказалось, что оно... не моё? В это было сложно поверить, сколько лет приходилось пользоваться им, развивать его. Но, увы или к счастью, прорывались воспоминания. И хладный расчет и леденящий взгляд... были отсылкой к действительности всё это время.
Я тихо выдохнула, просто стараясь унять злость внутри, а в итоге трава по пути дыхания покрылась инием. Пламя, которое при этом не обжигало не теплом, а холодом. Медленнее, но тоже неотвратимо. Сколько существ было уничтожено из-за мороза в горах? Да вот только пламя не было легким морозцем.
Трава, поддетая когтем, разлетелась на осколки, словно бы её окунули в азот только что.
Никакого ощущения после. Ни гнева, ни слабости. Просто взгляд наблюдателя.
"Да уж. Прибыли."
Синее пламя, словно ручной зверь, пристраивалось под сердцем рядом с Золотым, как забытый питомец, который упрямо стремился вернуться и добрался до своей заветной цели. И от этого сочетания становилось не по себе.
"Ладно. Потом..."
Через пару мгновений на берегу уже никого не было.
>> Пещера Огней

Начало игры

Блохи. Блохи-блохи-блохи-блохи-блохи.
В ложбинке под сваленной старой елью встрепенулось что-то белое. Оно ерзало и металось, путаясь в корнях, из его нутра доносилось глухое ворчание, сопровождавшее попытки выгрызть ненавистных кровопийц, которые нарушили столь желанный сон.
Каждое сновидение есть величайшее сокровище. Каждый раз, засыпая, можно чувствовать ласку Морфея, пробегающую по кривой хребта - в ней все будто замирает, и становится так хорошо, так приятно и замечательно, что, пока глаза закрыты, нельзя удержать хвост на одном месте.
Пробуждение всегда так горько.
В клетке из обломанных ветвей раздалось скорбное поскуливание. Вожделенная месть вредителям лишила мягкой дремоты. Сердце застучало быстрее, проясняя голову липкой свежестью, напоминая о пустом вот уже как двое суток брюхе.
Белое пятно поднялось из темной земли, выйдя из чащобы непривычно подрагивающей от солнечного тепла волчицей. Холодом её влекло озеро, и сначала она продвигалась легко, неуверенно, путано, будто хмельная, но с каждым шагом её лапы становились все тверже, а движения - грузнее. За ней в голове её пробуждались Мысли, такие большие и тяжелые, что их более невозможно было думать; они заставляли тело привычно прогибаться под их весом, а разум - трезветь и молчать о желаниях.
"Вульнус," - призвали они вспомнить имя. Иногда, после особенно восхитительных снов, волчице не удавалось сделать это несколько часов.
Она вышла к берегу, утопая в тумане. Над водой пелена всегда белее, чем где-либо ещё.
Покой, зависший над утром, подкупает её. Она вступает в озеро наполовину, нежа конечности в свежести. Вода долго не отпускает от себя ночь, храня в себе её морозы. Она жадно пьет, заставляя желудок ежиться от холода, и холод этот кажется ей милее самых нежных солнечных лучей. Она чувствует лижущий подушечки лап ил, бег ветра по разгоряченным проплешинам, слышит давно оживший лес позади. Ей кажется, что ещё немного - и она все-таки заснет, заснет прямо так, не закрывая глаза.
Волчица млеет минуту. Две. Час. Неизвестно, сколько бы ещё времени.
Но вдруг в самом сокровенном уголке внутренности что-то потревожилось.
В грудной клетке затрепетало, забилось, завертелось, так, как будто туда выпустили перелетную стаю птиц. Пасть задрожала и до краев наполнилась жидкой солоной слюной. Хвост замер, все, что было в теле, вдруг обратилось в один напряженный до отказа нерв. Что-то там, на другом берегу, шло с севера, и вместо воздуха оно выдыхало желчь, пепел и лед. Звериное естество завилось рваной лентой, вдруг пойманной ураганом, и волчица, не думая ему противиться, медленно опустилась в вязкую землю, прислоняя светло-желтое брюхо к прудной грязи. Она легла, так и оставив передние лапы в воде, замерла - и больше не шевелилась.
Зеркальная гладь озера эхом доносит до её ушей хриплый вздох, и она зачаровывается им, будто услышав что-то невероятно знакомое.
Душа Вульнус давно уже не выглядит подобно душам её живых собратьев. Одни Духи, лишенные чутья, не всегда замечают её, другие - путают белую шкуру с призраком, а иные Тени безразлично принимают за себе подобную, не разглядев тока крови в жилах.
Однако от взгляда самой Смерти ей надолго не скрыться.

Отредактировано Vulnus (2017-04-14 19:20:51)

Искра. Искра жизни. Слабая, практически неотличимая от искорок, теплящихся под холодной скользкой чешуей играющих в глубине озера рыб... но все же неуловимо иная. Привлекающая внимание. Заставляющая чуть напрячься и повести носом, словно желая уловить что-то в налетающем с воды прохладном ветерке.
Но времени на то, чтобы разобраться - а что именно все же привлекло его внимание - Рхан`торру не дают.
- Сынок?
Страж поднимается на лапы, отворачиваясь от озера. Впивается внимательным взглядом в ярко сияющие алые рубины - глаза усевшегося в нескольких шагах гигантского льва - Завершения.
- Отец, - в холодном глубоком голосе та же легкая ирония, что и у Древнейшего. Дух Смерти прекрасно знает, что их родство - не родство родителя и ребенка. Скорее - творца и творения... -  Мать, - легкий наклон головы в сторону возникшей следом за вечным спутником Пустоты. Именно от нее он, пожалуй, и взял большую часть того, что составляло сейчас его собственную сущность... сходный облик... равнодушное безразличие...
Смерть - не всегда конец. Зачастую это - просто дверь, за которой ты обнаруживаешь новый мир...
Но в памяти и новой жизни твоей, каким бы ни был исход, всегда будет присутствовать определенная пустота...
- Вспомнил нас наконец, Страж?
Вспомнил. И не уверен, что слишком этому рад.
- Гораздо интереснее было бы узнать, почему я вас забыл, - неторопливо, размеренно, с прежним ровным льдом в голосе. О, этот вопрос действительно его сейчас волнует. Смерти забавно наблюдать, как с нею пытаются играть... но она не любит проигрывать в этих играх.
- Не дави на него, Сестра. А они бы-ы-ыстро!
И к чему это он? О чем? Или, вернее... о ком?
О Лисе и Дарк, наверное... Лисе и Дарк, на момент его ухода как раз горевших желанием упрятать Древнейших за ту стену, из-за которой они по загадочной причине вырвались.
Следовательно, Провожатый уже оклемался... быстро, и впрямь быстро. Особенно если учесть то жуткое состояние, в котором тот находился.
И Рхан`торр, по правде говоря, уже мысленно начал обратный отсчет. Отсчет до того момента, когда тела льва с роскошной алой гривой и гибкого черного леопарда рассыплются искрами, истаивая в чуть замутненном туманом утреннем воздухе.
- Держи подарок от нас, милый наш Страж, - "милый"? Глаза Стража ничего не выражают - да и не могут по причине своего отсутствия... но слово это вызывает у него некоторую насмешку. А "подарок" же - подозрение. Зная эту парочку, можно предположить, что презент будет не слишком приятным. - Думаю... Нам пора.
Только пришли, и сразу же уходить? Не слишком-то вежливо, дорогие родители. А если он еще хотел поскакать вокруг них радостным щенком, упоенно вылизывая шерсть и виляя хвостом?
Он уже ждет, что ему предъявят тот самый "подарок" и наконец избавят от своего присутствия (по правде говоря, Высшему сейчас не хотелось видеть, пожалуй, абсолютно ни-ко-го), но пасть Заката размыкается снова.
И говорит Древнейший совсем не то, что Рхан`торр ожидает от него услышать.
- У нас еще есть время. Ну?
И что он хочет сказать этим "ну"?
Вопрос бы хоть сначала какой-нибудь задал... а так... как хочешь, так и трактуй, называется. То ли как призыв расписать в подробностях все то, чем он занимался во время их отсутствия, то ли как "ну-ка, сынуля, и чу это мы морду от нас воротим, а?"
И поэтому Дух Смерти с ответом особенно не заморачивается.
- Что "ну", отец? У меня нет дара чтения мыслей. Тем более твоих. Что конкретно ты хочешь от меня услышать?
Есть ли подобающая вежливость в его голосе, нет ли ее - пусть ищет сам. Пусть расковыривает этот темный лед, Ищет в его непроницаемой глубине то, что, может быть, и не существует вовсе.

Отредактировано НПС (2017-04-19 21:37:54)

Туман был рассечен всполохом огня, тянувшимся к лапам волчицы. Пламя кинуло тонкие пути по её взгляду - и отпустило её душу, дав понять, что неведомое, так сжимавшее голову, исчезло.
Сущность Вульнус была податлива и чутка, не в пример своим собратьям, и для высших сил она была подобна безличным явлениям природы, которых всегда проще направлять. Однако в отличие от ветра, камня или насекомого, Вульнус могла осознать явление Древнейших миру, и выносить их присутствие для неё было тяжело - её никогда не хватало на то, чтобы собрать из видимого и ощущаемого единую реальность.
Сердце все ещё не унималось, колотясь, толчками разгоняя кровь, но мысли прояснились. Волчица стала тверже стоять на лапах.
Она знала, что здесь случится встреча. Она не знала с кем, не знала, почему. Её это, по правде говоря, мало волновало.
Вульнус замерла вновь на несколько секунд, прислушиваясь, наблюдая, как низкий голос пробегает по воде и исчезает где-то в чащобе, стягивая уши к голове. Хриплое слово, вырванное из распадающейся белесой пелены, стало знаком. "Пора."
Она вошла в озеро, следуя по мелководью, смывая с себя нечистоты. Сначала показался черный нос, затем - глаза, после уже вся волчица вышла вперед, стоя по брюхо в воде, демонстрируя промокшую плешивую шкуру.
Она оказалась вровень перед Духом, восседающим на берегу.
Громадное волкоподобное существо, что было обликом Высшего, было крупнее волчицы в два раза, селило ночное небо и грозу на свою шкуру, вело по позвоночнику драконий гребень, чернело глазницами, пожирая набирающий силу солнечный свет. Само его присутствие должно раскрывать дрожащую плоть, осматривать изнанку шкуры, выясняя, как бежит в неё искорка жизни, - и, в лучшем случае, решив, что время ещё не пришло, возвращать все на свои места. Не испытывать страха рядом с ним сложно. Страх - кровное дитя его владений. Так или иначе, любое существо испытывает его, когда обращается к своему последнему дню. Страх преследует всех, кто держит в своих жилах кровь, и не должно быть в мире живого, который бы не сковывался поднимающим шерсть ужасом в присутствии самой Смерти, лоснящейся от гнева.
Но из Вульнус страх был вырван вместе с лоскутами души.
Она привыкла доверять ощущению. От её оголенного до седьмой шкуры естества будто бы растут длинные руки с тысячами пальцев, которые слепо шарят вокруг, обжигаясь нежной и тонкой кожей. Она чувствует, что волчья жесткая шерсть перед ней - маска, сплетенная из плоти. Она не сводит взгляда с чернеющих провалов на морде Духа, ведь там ей видится истина: ей чудится, что в бездне что-то блестит, переливаясь, сверкает и трепещет - главное смотреть, не моргая лишний раз. Её тянет туда, в пустоту, будто бы там спрятан важный ответ на вопрос, который она забыла...
Или ещё не задавала.
Вульнус должна начать говорить, но она лишь печально скулит. Её хвост слегка движется, выражая нервное, но дружелюбное приветствие. Ей кажется это глупым и неправильным, но она не умеет по-другому. Она не помнит, что такое Высшие - те воспоминания преобразились, вдруг сделав голоса и жизни частями окружающего мира: охотой, тьмой, светом и святостью.
И, по-видимому, лишь со смертью все произошло обратно: ей кажется, что эта бездна смотрела на неё каждый раз, когда она чего-то навсегда лишалась.

Отредактировано Vulnus (2017-04-22 16:58:27)

Она не перестает смотреть. Она вытягивается, будто пытаясь дотянуться до бездны хотя бы кончиком носа. Она чувствует покой внутри, - не тот покой, что она ищет, но такой близкий ему. Ей кажется, что там она сможет выспаться.
Однако вдруг врата пустоты захлопываются. На месте гипнотизирующей тьмы она встречает взглядом другой взгляд, и Вульнус отмирает. Красная радужка кажется ей безличным матовым стеклом, которым закрыли прелестный огонек. Она выглядит растерянной, почти что обиженной, если бы не инстинктивное благоговение перед гостем земель Заката. Она замолкает и прислушивается к голосу, который звучит теперь немного по-другому.
"Вопросы. Это - вопросы. Вопросам полагается ответ, который нужно дать."
- Вульнус. Я - Вульнус. Да. Да...
Она медленно выходит на берег, низко опуская голову, как если бы приближалась к грозному хищнику. Переваливается с лапы на лапу, не отряхиваясь от стекающей по редкой белой шерсти воды. Она желает говорить. Она желает слышать говор. Она хочет задавать, понимать вопросы и получать, давать ответы.
Ей голодно, но ещё более ей безумно одиноко. Последний раз, когда она говорила с себе подобным, был два года назад. Да и о чем ей говорить с живыми волками?
Сама Смерть, из которой доносится стук тысячи остановившихся сердец - другое дело. Конечно же, разум Вульнус не понимает и не способен понять, кто сидит перед нею, однако её душа, тело, нос, уши и глаза знали все с самого начала.
- Ты был раньше. Я помню, - шепчет она с интонацией встретившего не то старого друга, не то бога.
Она садится напротив Духа. Камень наполняется влагой с её лысой шкуры, облепившей выпученные ребра. Она набирает в слова сильный, но простуженный жизнью отщепенца голос.
- Я видела тебя рядом с Крысой. И не-Крысой. И Шерер. И Душой Лесного Озера, - взгляд волчицы затуманился, но она продолжала называть имена. - С Фатем. С Элией. С Лероном. Варнеком. Ниной. Оле. Заром. Рутом. Имен. Ану.
"...С жителем талых вод, Быстрые-Ноги-Острый-Зуб, Корвусом, Богомолом, Беленой-Травой, Доу, Матушкой-Медведицей..."
Последние десять имен дались вдруг сложно. Язык начал заплетаться, а зубы - стучать. Шерсть на загривке встала дыбом. Что-то под ребрами стало ныть, тянуть, перекрывая горло ниоткуда взявшейся солью. С каждым словом боль наплывала, потираясь об череп, но волчица не переставала говорить. Она отчаянно перебирала память, уже закаменевшую настолько, что эти слова - единственное, что оттуда можно было достать.
Вульнус неуклюже смутилась, когда поняла это.
- Я... Я забыла, где они сейчас.
Она выдыхает, признаваясь, и опускает попытки разворожить собственную голову. Она не выглядит расслабленной - она напряжена, готова внимать голосу создания, чей облик принял Высший Дух. Ей, кажется, доставляет удовольствие одно его присутствие.

Отредактировано Vulnus (2017-04-26 17:29:51)

Вульнус не отпускает забытье, и она чувствует, что это мешает ей многое осознать. Вульнус силится вспомнить вид, запах, звук - хоть что-нибудь, что дало бы ей ясность в голову, однако вместо этого возвращается привычное уже беспокойство. Волчица не узнает в нем ловушку - продолжает думать, пытаясь узнать, что же за заслоном из теплоты, приходящей во сне: она скребет мыслями по самому дорогому из всего, что у неё есть. Десять имен самые важные, десять имен она знает лучше, чем все остальные вместе взятые: в них живет святость и чистота, всегда приносящая с собой истину - не жалящую, как голая правда, а кроткую и добродушную, с которой яд выходит из тела и души.
На помощь,слишком безжалостную для неё, приходит Дух.
"Они мертвы, - повторяют за ним мысли, радующиеся нахождению ответа так, как только могут делать это самые однобокие и мертвые из мыслей, - Их нет, ведь все они мертвы!"
Пара секунд.
Два его слова вскрывают застаревшую бурую корку на незаживающей ране.
Она вздрагивает. Сердце пляшет, будто пытаясь изгнать лишнюю кровь из тела. Воздух, дающий силы двигаться, вдруг раскаляется и зажаривает легкие. Волчица вдруг оседает, потеряв жизнь во всем теле. Внутри она мечется из угла в угол, будто кошка, кинутая в воду, но все это тщетно - она уже промокла до нитки.
Она вспоминает, но вспоминает всего лишь ощущение, которое обычно нарастает со временем без снов.
Из под поддернутой коросты вытекает загустевший гной, зовущийся отчаянием.
Он не врет ей. Он не может ей врать. Она, по правде говоря, даже не думает о том, что сказанное может быть ложью. Слишком она верит его явлению.
В какой-то миг её зрение искажается, и на месте Высшего Духа она видит не благодетеля, а мучителя, держащего её жизнь в своей пасти, как рысь полумертвого крольчонка. У неё свело челюсти - ей хотелось выть, выть с тоски и досады от того, что она опять запутывается, что ей снова больно и тошно. Рхан'торр для неё все ещё видение из прошлого, олицетворение какой-то важной части её существования... Которая понемногу превращается в кошмар.
Она сверлит его взглядом пока что слишком чистым для ненависти и уже слишком осознанным для преклонения. 
"Все там. У него."
И вопрос лишь один - все ли?
Она снова чуть ли не ложится на землю, не то стелясь, не то крадучись. Она не перестает смотреть на него, и в глазах её видно все, что ей чувствуется и ощущается. Вульнус уверена: она давно объяснила себе, почему ей всегда больно и устало, она давно знает, что нужно сделать, чтобы сны вернулись в явь.
- А зверь? - дрожащей мольбой начинает она, - А зверь с шкурой из снега? Ты видел его? Ты встречал его? Ты знаешь его?
Какая-то часть её, часть все ещё не отравленная, думает о том, что объяснил ей Дух - но часть это слишком мала и слаба, чтобы подчинить себе Вульнус. Она давно не слышит голоса здравомыслия, живя лишь чувством и эмоцией, правящими в её голове. Будь она чуть честнее, целее и мертвее, - о, она бы попросила у Рхан'торра забрать её туда, в пустоту, которая так манила её первое время - однако вихрь в голове мешает ей, она уже не думает о покое, а за истощенной и плешивой шкурой бьется невиданно живучая искра, давно лишенная правил существования, запутанная в безумии и помешательстве. Вульнус не боится смерти, но она желает жить так, как желают этого очень немногие.
Впрочем, жизнь её ничего не стоит. Слишком много в ней страдания и слишком мало утешения, в котором она так нуждается.
Мир духов для Вульнус всегда был двуликим. Она любит и ненавидит его больше всего на свете, и когда две эти стези смешиваются в одну, считаться с реальностью ей становится невозможно.
На горизонте, мимо озера, проплывают грозовые тучи.

Отредактировано Vulnus (2017-04-29 18:16:32)